Пост N: 89
Зарегистрирован: 23.06.09
Откуда: Казахстан
Рейтинг:
3
Отправлено: 03.07.11 11:46. Заголовок: Интервью с Евгением ..
Интервью с Евгением Аркадьевичем во время ЧМ 2011 года.
http://www.smena.ru/print/news/18855 Евгений ПЛАТОВ: «Теперь я рядом с крокодилами» Даниил ОРЛОВСКИЙ, Москва Пройдет еще много-много лет, а танцевальный дуэт Оксана Грищук - Евгений Платов останется величайшим в истории мирового фигурного катания. Пути-дорожки двух легенд разошлись еще в прошлом веке. И если Оксана несколько отошла от дел фигурных, то Евгений уже успел стать успешным тренером. Мы с ним встретились в Москве во время чемпионата мира по фигурному катанию, причем первый вопрос задал не я, а он. Мечта о фонтанах
- А белые ночи в Питере когда заканчиваются?
- В начале июля, Евгений. Собрались ими полюбоваться? - Представляете, много раз бывал в Петербурге, но ни разу не видел фонтаны Петродворца. Считаю это серьезным упущением, которое собираюсь исправить. Да и моя супруга Женин мечтает оказаться среди этой красотищи. Мы с ней вообще большие путешественники - осваиваем все новые и новые широты, а тут такой, можно сказать, пробел в образовании! Жаль, в этом году в ваши края уже не успеем заехать, а вот в плане на июнь 2012-го стоит Питер. Как раз к белым ночам и подъедем. Был вариант заглянуть сейчас, после чемпионата мира в Москве, благо недалеко. Но есть срочные дела дома.
- Как я понимаю, Америка и стала для вас постоянным домом? - Да, однажды я сделал выбор, решив, что буду жить в Америке, и что-либо менять не собираюсь. Работать по моей профессии намного удобнее там. Достаточно просто сказать, что в Нью-Джерси, где мы всей семьей обосновались, у меня есть бесплатный и качественный лед, где я могу хоть круглые сутки тренировать учеников. В России же с этим до сих пор большие проблемы. Я уже не говорю о том, что в Америке все удобнее и в плане быта. Я туда перевез своих родителей, так они на глазах помолодели!
Процесс не под контролем
- В некотором роде вы непатриотичны, Евгений… - Я всегда был и остаюсь патриотом своей страны, каковой является Россия. Когда-то я выигрывал, в том числе и для страны, олимпийское «золото» как фигурист. Возможно, когда-нибудь мне удастся это сделать в качестве тренера.
- Тем не менее россиян среди ваших учеников нынче нет. Еще одно упущение? - Да я не просто хотел бы работать с российскими танцорами, а только с российскими. Но пока «романы» не зарождаются. Основная причина как раз и заключается в том, что они все «здесь», а я - «там». Постоянные перелеты за океан - тоже проблема.
- Зачем же постоянно летать? Многие знаменитые российские фигуристы некогда регулярно тренировались в Америке: Ягудин - у Тарасовой, Тотьмянина с Марининым - у Васильева… Я называю олимпийских чемпионов. - Сейчас, как известно, подул ветер перемен. Российские тренеры, в том числе и вами названные, вернулись работать в Россию. Но главное ведь не где работать, а как. Насколько я понимаю, российская федерация хочет держать весь процесс под контролем. А как меня в Нью-Джерси контролировать?! Потому в Москву я приехал, представляя Великобританию! К сожалению, приехал без своей главной пары последних лет. Брат и сестра Керр, так полюбившиеся болельщикам, завершили карьеру. Досрочно. Шинед получила тяжелейшую травму - вывих плеча. Схожая была, скажем, у Юко Кавагути. Срочная операция, и все. Впрочем, не будем горевать - мы успели с ребятами выиграть медали чемпионата Европы.
Когда уходить чемпионам?
- Они не пропадут? - Вот Шинед с Джоном точно не пропадут! Они просто созданы для всевозможных шоу. Публика их обожает. Ребята продолжат разыгрывать на льду истории любви, только уже вне соревнований.
- Многие фигуристы, выиграв Олимпиаду, завершают карьеру. Но есть и такие, как вы или канадцы Тесса Вирту и Скотт Мойер, кому хочется еще и еще. Разница в подходе зависит от характера? - В том числе и от характера. Но и от того, чего в принципе хочется в жизни и спорте. Впрочем, не совсем корректно сравнивать меня с канадцами. Я уходил, приходил, менял партнерш. А Тесса со Скоттом совсем еще молодые. У них только олимпийская медаль позади, а все остальное впереди. Зачем завершать карьеру, когда во всем мире тебя боготворят, а ты способен дарить радость еще и еще?!
- Вы тоже боготворите канадцев? - Они просто мне очень нравятся. Как, кстати, и американцы Мэрил Дэвис - Чарли Уайт. Два очень сильных и равных по классу дуэта.
Правда о ревности
- Скажите, нынешние ведущие российские танцоры вам импонируют? - А кого вы считаете ведущими?
- Так я вас, Евгений, и хочу спросить, кто же у нас ведущий… - На данный момент первая российская танцевальная пара, не только по рейтингу, но и в действительности, - Екатерина Боброва - Дмитрий Соловьев. По технике катания, сложности программ я бы их поставил выше Елены Ильиных и Никиты Кацалапова. Но потенциально Лена с Никитой - чемпионы мира и олимпийские чемпионы. Причем уже в самой ближайшей перспективе - в Сочи. Потому за российские танцы я совершенно не переживаю - Александр Жулин зарекомендовал себя специалистом экстра-класса.
- Сейчас вы хвалите своего коллегу, который когда-то был главным конкурентом на льду! - Так и было. Но мало ли что было! Ведь это, как говорится, было давно и неправда.
- Скажите правду: когда вы однажды стали танцевать с Майей Усовой, Жулин не ревновал вас к своей бывшей партнерше? - Конечно, ревновал. По-другому и быть не могло. Тем более что сам Саша тогда взял себе в партнерши Оксану Грищук, мою бывшую. Но сейчас мы с Жулиным отлично общаемся.
Главная книга
- А с Грищук давно последний раз общались? - Да звонила она недавно, было дело. Какое-то время мы с ней катались в шоу, потом Оксана родила ребенка… Но сколько бы времени ни прошло, она останется самой яркой страницей в моей спортивной карьере. Нет, даже не страницей, а целой книгой. Такая вот профессиональная книга. Не для отдыха.
- А что сейчас для отдыха? - Сейчас гольф. Почти каждые выходные ездим играть в гольф во Флориду, где я тоже купил дом. Обычно нравится то, что здорово получается. Представляете, я стал очень прилично играть в гольф. Даже крокодилы не мешают.
- Какие, простите, крокодилы? - Рядом с нашим полем для гольфа плавают крокодилы. Самые обыкновенные, симпатичные такие. Иногда заползают и на поле.
- Страшно? - Не страшно, если поверить в красивую сказку, будто людей они не кусают.
Российские фигуристы разыграют золото юниорского ЧМ в танцах - Платов
МИНСК, 29 фев - РИА Новости, Андрей Симоненко. Иностранные танцевальные дуэты не смогут соперничать с россиянами в борьбе за победу на чемпионате мира по фигурному катанию среди юниоров, заявил агентству "Р-Спорт" двукратный олимпийский чемпион в танцах на льду, ныне тренер Евгений Платов.
В нынешнем сезоне российские юниорские пары успешно выступают в танцах на льду. В Финале Гран-при среди юниоров россияне заняли весь пьедестал почета - Виктория Синицина/Руслан Жиганшин заняли первое место, Анна Яновская/Сергей Мозгов стали вторыми, а Александра Степанова/Иван Букин - третьими. Эти три пары представляют Россию на юниорском чемпионате мира в Минске. После короткого танца Синицина и Жиганшин опережают Степанову и Букина на 1,10 балла. Третьими идут Яновская и Мозгов.
"Здесь есть хорошие канадские, американские, французские пары, но наши дуэты сильнее, - отметил Платов в разговоре с корреспондентом "Р-Спорт". - Синицина/Жиганшин и Степанова/Букин будут бороться за золото. Не думаю, что у них возникнут здесь проблемы, они очень сильно, хорошо катаются. И Яновская с Мозговым заметно подтянулись. Мозгов у меня какое-то время в Америке тренировался, пробовал кататься с другой девочкой, но я его отправил обратно, потому что хорошую партнершу ему не было возможности найти".
Платов сообщил, что доволен выступлением своей юниорской пары - британцев Оливии Смарт/Джозефа Баклэнда - в коротком танце. Дуэт идет на 17-м месте. Партнер в этой паре - младший брат Никласа Баклэнда, выступающего вместе с Пенни Кумз и также тренирующегося у олимпийского чемпиона 1994 и 1998 годов.
"Эта пара совсем молодая, ребята катаются только полтора года вместе. Причем Оливия до этого в танцах не выступала, она бывшая одиночница. Учит буквально все с нуля, - подчеркнул тренер. - Я с ними работаю, если посчитать, меньше месяца. Они были у меня наездами - учились в школе, трудно было организовать переезд. Но сейчас, после чемпионата мира, они окончательно переезжают ко мне в Америку. Джозеф с братом будут друг друга "толкать" на результат".
"В принципе я ими доволен, пара эта хоть и "сырая", но потенциал очень большой, - добавил Платов. - Особенно, конечно, я доволен Оливией, потому что кататься в танцах полтора года и уже так смело выступать, ничего не бояться - это талант. Задача занять какие-то места перед ними сейчас не ставится. Им надо было пройти квалификацию, попасть в короткий танец. И, по возможности, в произвольный. Задачи эти они выполнили. Немного не повезло им с жеребьевкой в коротком танце, потому что катались бы они не в первой группе, были бы уже другие оценки".
Специалист назвал "приятной неожиданностью" результат своей взрослой пары Кумз/Баклэнд (шестое место) на чемпионате Европы в Шеффилде.
"Когда закончили выступать Джон и Шинед (Керр), у меня появилась возможность заняться Ником и Пенни вплотную - вот результат и стал виден. В прошлом году они были только 14-ми на Европе, а сейчас после короткого танца уже шли четвертыми. Я был очень приятно удивлен. Конечно, я не надеялся, что они в итоге останутся на этой позиции, в итоге они стали шестыми, и я этим очень доволен. Ник и Пенни очень серьезно работают. Они видели, как упорно тренируются Джон и Шинед, у них есть пример для подражания, но и сами они большие профессионалы".
"Например, приходят иногда и говорят: мы сравнили себя по видео с чемпионами, здесь у нас хорошо, а вот тут недостает, можно мы что-то поменяем. И так далее. Ребята сами по себе очень хорошие, скромные - и пашут как звери, на 120%. Я думаю, они смогут повторить успехи Шинед и Джона, у них сумасшедший потенциал, главное чтобы были здоровы", - заключил Платов.
Пост N: 423
Зарегистрирован: 23.06.09
Откуда: Казахстан
Рейтинг:
3
Отправлено: 19.03.12 20:31. Заголовок: Евгений Платов: мне ..
Евгений Платов: мне жаль, что я не тренирую российских танцоров 19:29 19.03.2012 (обновлено в 20:18 19.03.2012)
Знаменитый фигурист Евгений Платов в разговоре с корреспондентом "Р-Спорт" Андреем Симоненко рассказывает, как из двукратного олимпийского чемпиона в танцах на льду превратился в тренера-салагу. Знаменитый фигурист Евгений Платов последние десять лет, как известно, работает тренером. На недавний юниорский чемпионат мира в Минск он привез британскую танцевальную пару Оливия Смарт/Джозеф Баклэнд. В Минске корреспондент агентства "Р-Спорт" Андрей Симоненко и поговорил с единственным в мире двукратным олимпийским чемпионом в танцах на льду.
- Евгений, даже по сравнению с теми совсем еще недавними временами, когда катались вы, танцы на льду сильно изменились. И могут измениться еще сильнее – Международный союз конькобежцев (ISU) принял совершенно революционное решение использовать в коротких программах у юниоров хип-хоп. Как вы считаете, в правильном ли направлении движутся танцы?
- Считаю, что в правильном. Скучно постоянно смотреть одно и то же, к чему все привыкли. Если кто-то возьмет хип-хоп и сделает хороший танец – это будет очень интересно. Это же другое направление. Получится развлекательная такая программа.
- А вы попробуете?
- Очень может быть. Оливия и Джо у меня, в принципе, прикольные. Так что, наверное, попробуем.
- Вас не пугает некая размытость и одновременно ужесточение правил? Российскую пару Рязанова/Ткаченко в нынешнем сезоне наказывали на соревнованиях за отсутствие ритма в музыке к произвольному танцу. В хип-хопе тоже ритм может не найтись.
- Со следующего сезона правила конкретизируют. Теперь программа не может существовать без смены ритма и без смены настроения, смены эмоций. Я согласен с этим. ISU пытается сделать так, чтобы мы делали более развлекательные программы. Конечно, бывают интересные танцы, поставленные под классическую музыку. Когда Вирчу и Мойр катались на Олимпийских играх под Малера – это было превосходно. Получилось целостное произведение искусства. Раньше вообще цельные танцы были в моде. Если помните, в конце 80-х годов всем надоели программы под кусочки музыки – и все стали делать целостные программы. Это было прекрасно. А сейчас ISU стало скучно. Заставляют нас менять ритм. Когда-нибудь и эта тенденция пройдет, но сейчас я пожелания ISU поддерживаю. Действительно, многие программы последнего времени смотреть было просто невозможно.
- И вам стало скучно?
- Да не то слово! Как начнут изображать какую-нибудь дра-а-аму! Да сколько ж можно этих драм! Застрелиться от них уже хочется.
- Но драмы – это русский стиль, разве нет?
- Безусловно, но драмы-то бывают разные. Можно сделать программу, где есть так называемый "аплифтинг", повышение настроения, где не умирают все через четыре минуты. Чтобы получалась та же драма, но ее было интересно смотреть. Вот знаменитое "Болеро" Равеля, например. Это тоже в какой-то степени драма. Но это же гениально! А бывают драмы – ну совсем, сначала в гроб, потом в могилу. Так что, я считаю, правильно, что мы больше не можем брать целостное произведение без смены ритма и настроения.
- И на фигурное катание в целом, и на танцы в частности сейчас народ обращает внимания, как мне кажется, куда меньше, чем на телешоу. Что надо сделать ISU, чтобы вернуть людей на стадионы? Полупустые трибуны во время этапа Гран-при в Москве уже стали привычны…
- Я бы все же не стал делать выводов по Гран-при. Это не такой большой турнир. На чемпионате мира в Москве людей было много. А когда мы катались, кстати, популярности у нас вообще никакой не было. В 90-е годы шел один турнир в году – а больше не было ничего. Сейчас, спасибо Илюше Авербуху, он большой молодец, благодаря этим шоу фигурное катание стало намного популярнее. Но вообще, мне кажется, сейчас уже наступает перенасыщенность телепроектами. Может, поэтому и на арены люди идти не хотят.
- Дело не в том, что система судейства все еще для людей непонятна?
- Нет. Наоборот, я думаю, сейчас болельщики стали понимать систему. Раньше они смотрели на табло и ничего не соображали. А сейчас разбираются. Сразу реагируют на баллы: о-о-о, восторг, или у-у-у, плохо. Минус системы – это большое количество элементов, которые нам надо по программе расставить и их при этом скрыть. Если программа не выглядит набором элементов, то она хорошая. Но танец под то же самое "Болеро", например, нормально поставить по нынешней системе практически невозможно. Впрочем, в этом и прелесть этой системы. Прелесть в том, что кому-то удается при всех сложностях ставить интересные вещи. Когда я смотрю программы первых трех-четырех пар в мире, я забываю и о системе, и о том, что я тренер. Переключаюсь на восприятие совершенно другим глазом – как любитель танцев на льду. Мне становится интересно.
- А кроме топ-пар, с вашей точки зрения, и смотреть никого нельзя?
- Можно. У кого-то еще тоже, бывает, получаются хорошие программы. Но если не получаются, то просто беда… Разбег – элемент. Знаете, когда эта система только появилась, танцы стали плохим парным катанием. Ведь действительно, программы у нас были какие – заход на элемент и выезд из него. Элементов этих было одиннадцать! Мы подсчитали: в промежутках между одним элементом и другим оставалось меньше десяти секунд. Что за это время можно было изобразить? Сейчас количество элементов сократили, и стало интереснее. Понятно, что не так интересно, как раньше, при старой системе. Но тогда у нас не было четких критериев. Все нас охаивали, как только могли. "Что это за спорт, давайте его отменим", - только и слышалось с разных сторон. Согласен, многие катали одно и то же, а судилось все это по принципу "нравится – не нравится". Нужно было уникально кататься, чтобы это понравилось всем. А сейчас танцы на льду действительно стали похожи на спорт. Вот, пары делают твиззлы. Я вообще их сравнил бы с четверным прыжком. Посчитайте серию твиззлов: четыре, четыре и еще три – одиннадцать оборотов. Да мы в свое время два оборота не делали! Может быть, сейчас программы потеряли немножко в зрелищности, но, как я уже сказал, возможность делать нестандартные вещи есть у всех.
Честно судить стало легче
- Давно хотел спросить: а вы никогда не пробовали ваши с Грищук программы оценить по новой системе? На сколько бы они баллов потянули? Хотя знаю, что по большому счету это сделать невозможно, поскольку содержание программ было другим…
- На самом деле, пытался, но не досконально. Надо будет попробовать еще раз, хорошая идея, мне тоже это интересно. Но тут сразу можно сказать – никаких дорожек шагов, похожих на нынешние, у нас не было. Поддержки были другими. Никаких твиззлов и вращений тоже не было. Никто не ставил задачу встать на одну ногу и сделать несколько оборотов. Разве только очень редко, и то – два-три оборота считалось шикарным исполнением…
- То есть, остается оценивать только компоненты программы…
- А компоненты, вся вторая оценка, я вам скажу так – это наши старые правила, их никто здесь не отменял. Только в более четком и понятном виде. Не абстрактно "оценка за артистизм", а пять составляющих – уровень катания, интерпретация и так далее. Если судить честно, то делать это стало намного легче. Сначала, конечно, было тяжело – пять разделов, в каждом свои подразделы. А сейчас судьи "поднатаскались", привыкли. При этом оценивают и "дотянутые" ноги, линии. Единственное, в самом начале действия новой системы пары, у которых уже был рейтинг, автоматически получали высокие вторые оценки. И наоборот – нижестоящим дуэтам было трудно получить признание. Но новая система – это как ребенок. Он должен был вырасти. Его надо воспитать, обучить, приодеть, приобуть, чтобы он выглядел нормально. Вот в этом году нашему ребенку исполняется уже десять лет – и уже что-то в нем вырисовывается. Да и мы его стали понимать. Если раньше мало кто знал, что с ним делать, то сейчас правила все знают – на каком ребре и куда надо ехать.
- Этот ребенок растет, на ваш взгляд, честным?
- Я скажу так: в любом виде спорта, где победителя определяют люди, а, например, не компьютеры, всегда будет хотя бы небольшая, но несправедливость. Потому что человек остается человеком. У него есть свои личные привязанности. Но при этом, например, если говорить о московском чемпионате мира, то там первые десять пар отсудили точно так, как отсудил бы их и я. Абсолютно согласен с расстановкой в этой десятке. Все честно. Французы Пешала и Бурза в жизни бы не проиграли Шибутани, если бы не упали. Но они упали и потеряли баллы – гуд бай! И ничего здесь не сделаешь.
- А многие специалисты не согласились с третьим местом Шибутани…
- Да как можно с ним не согласиться?! Ну хорошо, я понимаю, они маленькие, неопытные и все такое. Третье место чемпионата мира в год дебюта – это рекорд. Но как можно спорить, если ты падаешь и теряешь баллы? Если за дорожку шагов ты получаешь четвертый уровень сложности и хорошие оценки за GOE (качество исполнения), то у тебя десять баллов. Если ты падаешь, то пять-шесть теряешь тут же. Плюс еще дедакшн за падение – получается около семи-восьми баллов. И ты улетаешь. В старой системе судейства если бы французы упали – ну дали бы ему вместо 5,8 где-нибудь 5,7. И они остались бы примерно там же, где и были.
- Вы считаете правильным то, что в танцах цена падения, особенно на элементе, так сильно выросла? В одиночном катании так точно не изменилась – люди и с тремя падениями побеждают. А в танцах с одним – нет.
- Не на элементе цена выросла-то не сильно. Так что если бы француз дорожку закончил, потом упал и встал – это один балл. Остались бы на третьем месте. Но падение на дорожке – и потерю баллов мы с вами уже обрисовали. И такая высокая цена, я считаю, справедлива. В этом возрастает наш спортивный статус. В прыжках если спортсмен войдет в воду плашмя – какое место он займет? Никакого. Улетит на последнее место. Точно так же и у нас должно быть. Вообще мое мировоззрение в отношении танцев на льду сейчас очень сильно поменялось. Ребят, которые катаются сейчас в танцах, я очень сильно уважаю. Они стали настоящими спортсменами. На старте они должны показать сложнейшую программу с максимальной самоотдачей. И с осознанием огромной ответственности. Мы раньше знали: сделаем ошибку – ничего серьезного не произойдет. Сейчас из-за ошибки можно потерять все. Психологическая подготовка в танцах сейчас стала совершенно другой по сравнению с той, что была раньше. Абсолютно другой. И уровень танцев другим стал. Возьмите кассету и посмотрите юниорские программы пятнадцатилетней давности. На прямых ножках что-то там изображают… Да кошмар! А сейчас на юниорском чемпионате мира? Ну, конечно, не все шикарно катаются, но очень многие. А поддержки какими стали? Партнер в "кораблике", перевороты – да кто когда такое делал?! В жизни такого не делали.
- Когда новая система только появилась, у вас были мысли – "все, пропали танцы"…?
- Поначалу было такое. Не зря же я сказал про плохое парное катание. Вращения делать не умели. Твиззлы делать не умели. Поддержки все выполняли в идиотских, да еще и одинаковых позах, потому что для девочки в правилах было прописано очень мало сложных позиций. Смотришь, бывало, танец и думаешь – какой кошмар… А потом ребеночек стал расти.
- Но и мама, то есть ISU, свое детище старалась воспитывать – правила изменялись, дополнялись…
- Каждый год меняются правила. После чего все ноют – вот, опять. Но ведь нужно их менять! Надо искать баланс, самое лучшее. И мы предлагаем многое. У нас куча тренерских советов, мы постоянно говорим, что можно было бы сделать, что лучше не делать… Конечно, воспринять все то, о чем мы говорим, невозможно, но с нами более-менее советуются. Я думаю, лет через пять-шесть танцы станут вообще шикарными. Уже сейчас многое обретает правильный облик. Смотрите, как понравился всем короткий танец…
- Как раз хотел спросить – и вам понравился?
- Поначалу не очень. Просто потому что я сумасшедший был фанат обязательного танца. Но в короткой программе "обязаловка" осталась, и я этому очень рад. Многие предлагали вообще ее убрать. Но я всегда говорил: этого делать категорически нельзя. Обязательный танец – это показатель того, умеет пара кататься или нет. Произвольные программы у многих пар хорошие. И поддержки люди делают интересные, и вращения… Но потом поставьте их на лед, разгоните и заставьте блюз, например, скатать. Или даже самый простой танец, килиан. Все сразу станет понятно. Так вот, очень хороший в итоге получился короткий танец. Чуть-чуть "обязаловки" - и элементы все есть. И зрителям интереснее – и для ISU выгоднее, соревнования можно проводить в два дня.
- Но роль обязательной части танца все же понизилась…
- Да наоборот! Повысилась раза так в два! Раньше знаете, как мы исполняли обязательный танец? Рубашечку красивую одел, красиво проехал – и получил свои оценки. Никто ни на какие шаги даже и не смотрел. А сейчас? Каждый шаг прописан – на какой дуге, в какой позиции, и так далее. Зафиксировал камерой, встал на внутреннее ребро, встал на наружное – получил yes или no. Дальше "ки-поинты" (ключевые моменты) – собрал четвертые уровни, получил 10-12 очков. Не собрал – 2-3. Улетаешь далеко вниз. Так что, конечно, повысилась роль "обязаловки"! Даже так скажу еще. Я в своей жизни видел очень много румбы – в этом сезоне это обязательный танец. Если взять тех, кто когда-то становился призерами чемпионатов мира, и оценить их румбу по нынешним правилам, то они вообще бы ничего не получили за нее. Уровень один или два. В нынешней румбе все шаги прописаны. Идет, например, шассе - перетяжка. Надо показать наружное ребро – внутреннее ребро – наружное ребро. У судей камера – они все прекрасно видят. Когда мы катались, никто на это не смотрел. Исполнили красиво танец, и никому дела нет до того, что ты там вместо наружного внутреннее ребро сделал. Взять шаг чоктау. Ни одна девочка, любую чемпионку назовите, в мое время не делала чоктау на наружном ребре. Просто стояли, допустим, красиво, делали "раз!" - но ребра-то не было. Чоктау в румбе – вообще самый сложный элемент в мире. Это, представьте, как полицейские машины, которые едут и маневрируют параллельно. Там неточное движение рулем, а здесь малейшее расхождение, миллиметр конька – и тебя выносит буквально в сторону. Когда я учил свою взрослую английскую пару (Пенни Кумз/Никлас Баклэнд) перед этим сезоном этому шагу, мы просто со смеху умирали, когда смотрели на видео, что у нас получается. Но потом, медленно, но верно, научил их. И они поняли, как важно кататься в унисон. Что буквально несколько миллиметров расхождения – и тебя "разрывает"…
- То, что судьи все видят – это понятно. Но всегда ли смотрят?
- Я уже сказал: в гимнастике, у нас все эти моменты необъективности были, есть и будут. Но в большинстве случаев все честно.
- Анонимность судей вредит танцам?
- Конечно. Анонимность бы я убрал. Я всегда боролся за то, чтобы осталось открытое судейство. Но ISU принципиально не хочет этого. Не хочет повторения Олимпиады-2002, когда все знали, на кого показывать пальцем. Хотя, безусловно, когда напротив фамилии человека указана его страна и оценка, которую он поставил – у него совсем другая ответственность. Он не будет никогда хулиганить. Но (президент ISU) Оттавио Чинкванта категорически против. Я и лично с ним разговаривал много раз, обращал внимание на то, что это очень важный момент. Бесполезно. Вдобавок тренеры не имеют права подавать апелляции на оценки.
- Но это же совсем неправильно. Можно понять запрет раздувать скандалы. Но возможность разбора хотя бы внутри ISU должна быть…
- Безусловно. Мне, вообще, новая система судейства в целом нравится. Мне стало интереснее работать. Раньше было скучнее. Поставил программу, фигуристы поехали. Все судейство - кому-то это нравится, кому-то не нравится. А теперь есть критерии. И это здорово. Но вот арбитров бы еще открыли…
Трудно было из двукратного олимпийского чемпиона превратиться в салагу
- Вы, если не ошибаюсь, успели поработать год или два, когда еще старая система функционировала?
- Нет, я начал в 2003-м тренировать, как раз в год введения новой системы. Это был полный ужас. Расскажу вам один интересный случай. Работал я тогда с израильской парой – Галит Чаит/Сергей Сахновский. Вышли новые правила. Никто ничего в них не понимает. Нам помогают разобраться специалисты – которые тоже ничего не понимают. Все путаются. Что можно, что нельзя – точно никто не знает. Ну ладно, делаем программы. Хорошая, кстати, тогда была произвольная – "Властелин колец". Прозвучала так нормально. Но дело не в этом. Мы едем на Гран-при в Москву. Прилетаем. Катаемся. Получаем просто "никакие" уровни. В шоке от этих оценок. Но тогда технические специалисты из числа тех, кому удалось в правилах разобраться, фигуристам и тренерам помогали. После соревнований объясняли, что так, а что не так. В общем, нам тоже разъяснили. И мы понимаем, что надо полностью поменять две поддержки, дорожку шагов – и подкорректировать вращения. Но турнир уже закончен. На следующий день нам вылетать в Японию – где буквально через три дня стартует новый этап. И я понимаю, что мы "попали". Была бы хотя бы неделя у нас – справились бы. Что делать – садимся в самолет. Дети спят – а я начинаю на бумаге переделывать программу. Наилегчайшим путем – отсюда перейти так, ногу здесь перехватить, во вращении не сесть, а встать – ну и так далее. Прилетаем в Японию. Я говорю: ребята, чтобы нам совсем далеко не свалиться, я составил список, что нам предстоит поменять. Они смотрят на него во-о-от такими глазами! У нас всего одна официальная тренировка перед стартом. Когда нам все это делать? Что ж, заселяемся в гостиницу. Идем в конференц-зал, отодвигаем там все столы и стулья. И начинаем, естественно, без музыки менять программу – прямо по списку.
- Хэппи-энд был?
- Да! Они вышли на лед, все сделали как надо – и получили нормальные уровни. Так что можете сделать вывод, каким темным лесом была эта система судейства десять лет назад. Сейчас все достаточно понятно.
- Многих спрашиваю, и вас спрошу: согласны с "десятками", которые по новой системе получают американцы и канадцы? Ведь "десятка" - это, по идее, недостижимый идеал.
- Согласен с тем, что "десятки" можно ставить. Лучшим парам – Вирчу/Мойру и Дэвис/Уайту - можно. Получали же мы "шестерки" по старой системе? Наше катание в то время считалось идеальным, а катание канадского и американского дуэтов близко к идеальному сейчас. Кстати, по поводу "десяток" было особое указание, что их ставить можно. Еще несколько лет назад "восьмерки" считались очень высокими оценками, а "девятки" - почти запредельными.
- До Олимпиады в Сочи, на ваш взгляд, кто-то может приблизиться к канадцам и к американцам?
- Теоретически – да. Наши могут. Но нашим нужно будет приложить максимум усилий, чтобы это сделать. Есть еще два года. Если работать на пределе, то можно дойти до уровня нынешних лидеров. Потенциал у наших дуэтов есть. Но надо трудиться исключительно упорно, так как на сегодняшний момент отрыв серьезный. До меня доходит информация о том, что у некоторых наших пар не все на тренировках в порядке. Работе мешают психологические проблемы, какие-то личные отношения… Так вот, если люди будут работать на 100 процентов – они подтянутся. На каждой тренировке надо выкладывать по максимуму, превосходить себя. Если не будет этого, то никакой талант не поможет. Тем более что погоня за кем-то всегда трудна.
- Когда смотрите на три российские ведущие пары в сборной, кого считаете фаворитами в этой погоне?
- Боброва и Соловьев стояли раньше в моих глазах повыше остальных. Сейчас думаю так: Рязанова и Ткаченко немного отстают, а вот Ильиных и Кацалапов могут уже спокойно бороться за лидерство в сборной России. Но опять же – только при условии хороших прокатов и упорной работы. Чтобы уже с самого начала каждого нового сезона было четко видно, в чем пара прибавила за лето. Межсезонье вообще у нас очень важное время. Показатель того, что люди не сидели сложа руки. Есть у тебя в начале сезона готовые программы – дальше все пойдет как по накатанной дороге. Выступаешь на соревнованиях, чистишь все, выравниваешь…
- Канадцы с американцами именно так и делают, а наши пары приезжают на контрольные прокаты фактически с "полуфабрикатами". Это особенность национального характера – долго запрягать?
- Думаю, так оно и есть. Придти осенью вразвалочку – а потом рвать жилы и догонять, проявлять героизм. Неправильно это. Летом надо работать.
- Хочу сменить тему и спросить вот о чем. Бытует такая точка зрения: великие спортсмены далеко не всегда становятся хорошими тренерами. На вас этот постулат не давил, когда вы начинали тренировать?
- Давило не это. Давило другое. Представьте: ты все повыигрывал. Паришь на очень большой высоте. И надо спуститься на землю, забыть, кто ты, не выпендриваться – и работать. И отдавать всю душу этим балбесам, которые поначалу ничего не понимают. Вот это было очень тяжело. В первый год несколько раз хотел бросать это дело. Ну невозможно просто! Еще только что я был великим, а сейчас меня обсуждают, критикуют, говорят – это ты сделал не так, а на это вообще смотреть нельзя. И зачем, я думаю, в это во все сунулся? Но время прошло, все более-менее стабилизировалось.
- Как к вам другие тренеры стали относиться, когда вы из двукратного олимпийского чемпиона превратились в их конкурента?
- Примерно так: "Ну и ноль же ты (смеется), салага!" Во взглядах так и читалось: да какой из тебя тренер?! Тебе еще доказывать и доказывать свое право называться тренером. Вот это вот "доказывание" очень тяжело поначалу шло. Потом, когда завоевал, как тренер, первую медаль, уже почувствовал такое отношение со стороны: ну ладно, может из тебя что-то и получится. Ну а от нуля до уважения, наверное, нужно, чтобы прошло где-то лет от шести до десяти.
- Когда-нибудь думали о том, чтобы вернуться из Америки в Россию, как это сделали некоторые ваши коллеги?
- Знаете, когда я еще катался и в Америке тренировался, мне очень там понравилось. У нас в России все развалилось, а в Америке, в университете Делавэра, нам создали идеальные условия. Как на сборах в Новогорске, только все гораздо чище и круче. Ну а потом я семью там организовал, родителей перевез… Мне, честно говоря, предлагали вернуться в Россию. После Олимпиады-2006 в Турине, и после Ванкувера тоже предлагали. Но так сложилась жизнь. При этом я всегда хотел работать с российскими фигуристами. Когда ко мне приезжали наши пары на консультации, я работал с большим удовольствием. Тренировать на русском языке – это же совсем другое дело! Сейчас у меня тренируется Ангелина Телегина, она выступала с Валентином Молотовым. Ребята катались у меня, и я так радовался – наконец-то у меня есть русская пара. Но у Вали была травма, и он закончил карьеру. И Геля осталась одна. Параллельно у меня тренировалась грузинская пара Элисон Рид/Отар Джапаридзе. Но там у ребят не сложились отношения, Отар перешел было на тренерскую работу – но в итоге пришел к решению, что рано ему уходить из фигурного катания. И сейчас Телегина и Джапаридзе будут выступать вместе за Грузию.
- В чем основная проблема тренироваться у вас – дорого?
- Конечно. Далеко летать на соревнования, дорого. Если бы я работал в Москве, как Саша Жулин, Ира Жук, Саша Свинин, то, конечно, работал бы только с россиянами. Зачем бы были мне нужны иностранцы? Но живу я в Америке, моя вторая половинка – американка, и менять я ничего не хочу. Я выбрал себе эту страну, она мне нравится. В ней все для людей. Родителям моим нравится. Инвалидов, стариков здесь уважают – и я на родителей смотрю и вижу, как они лет на десять помолодели. В общем, случилось так, как случилось, а если ко мне все-таки захотят приехать российские танцоры, может быть, какие-нибудь юниоры, молодняк – я с удовольствием буду с ними работать. Я русский человек, и конечно, мне жалко, что у меня нет российских пар.
- Мне кажется, каждому русскому в Америке для того, чтобы не было ностальгии, нужен дом – и какой-нибудь кусочек родины, в любом виде. Огород или цветочная клумба, например. У вас, как у одессита, какой там кусочек родины – Брайтон-Бич?
- Море! Брайтон-Бич – мне об этом районе даже говорить не хочется. Туда разве что в ресторан хороший можно приехать, чтобы борща, например, поесть. Все остальное я не могу видеть. Брайтон-Бич – это район, где многие люди живут по 20 лет и принципиально не учат ни одного английского слова. Мне нравится та Америка, в которой живут американцы. Что же до меня, как до одессита… Я не могу без воды. Поэтому и выбрал именно Нью-Джерси – там есть полоса прекрасных пляжей длиной миль так в двадцать. С 20-х годов там отдыхали разные президенты. Шикарные пляжи. Каждый выходной летом в восемь утра – купаться. Единственное, далеко там не заплывешь – опасно, акулы водятся. Но вода прекрасная. Хотя с флоридской, конечно, не сравнится.
Приезд на “Минск-Арену” Евгения ПЛАТОВА оставить без внимания было невозможно. Единственный в истории танцев на льду двукратный олимпийский чемпион (в паре с Оксаной Грищук) живет за океаном и едва ли снова заглянет в Беларусь — если только ИСУ не отдаст нашей столице еще какой-нибудь крупный турнир.
Пунктуальный и обязательный, он возник рядом на трибуне юниорского чемпионата мира в назначенный час. И во время беседы, практически не отрываясь, следил за молодыми фигуристами. Его лучшая пара, двукратные бронзовые призеры чемпионата Европы Шинед и Джон Керр из Великобритании, в прошлом году закончила карьеру. И теперь 44-летний Платов вновь начинает практически с нуля.
Мурашки по коже
— Вас называли идеальным партнером. А чего Евгению Платову не хватает до идеального тренера? Или, может, вы уже им стали? — Не знаю, стану, наверное, когда выиграю Олимпийские игры с какой-нибудь парой… Знаете, однажды наш профессор Алексей Николаевич Мишин сказал: “Я хорошего ученика ждал десять лет”. У меня пока такого суперматериала нет. Есть очень хорошие ребята — Кумс/Батленд. Но не знаю, куда смогу их довести... Скажу так: идеальный материал — это канадская и американская пары. Вирчу/Мойр и Дэвис/Уайт делают все! Будет у меня такой материал — посмотрим. А идеальных тренеров, наверное, не бывает. Во всяком случае я этому ремеслу учусь. И учился у многих. У Москвиной. Гениальный, потрясающий опыт был на протяжении двух лет с Татьяной Анатольевной Тарасовой. Она тогда мне сказала: “Десять лет поработаешь и поймешь, что надо делать”. Вот уже почти десять лет и подходит, и теперь уже могу сказать, что я что-то понимаю в тренерстве. И если бы сейчас вернуть время, совершенно по-другому смотрел бы на своих педагогов. Мы их, конечно, уважали, но было совершенно другое восприятие. Сколько нужно всего делать, чтобы все получилось! Здесь и организаторская работа, и тактическая, и стратегическая. Если, будучи спортсменом, ушел спать и ни о чем не думаешь, то здесь голова работает 24 часа. Иногда просыпаешься: ага, вот этот шаг не так работает, надо попробовать сделать иначе. Но это интересно, мне нравится.
— Один тренируете? — У меня замечательный хореограф Жанна Палагина, мы работаем вместе. Она была балериной, выступала в различных масштабных шоу, ездила по всему миру, здорово танцевала. Сейчас ведет хореографию, балет, работает с ребятами на полу. Есть тренеры, которые набирают по десять-пятнадцать пар. Но у меня глаза начинают разбегаться, когда спортсменов слишком много. Одно время занимался с семью парами и не знал, что с ними делать. Очень тяжело, на всех тебя просто не хватает. Я же тренерский штат увеличивать не хочу, так как люблю все делать сам. Сейчас у меня две британские пары и грузинская. Плюс одна русская девочка, которая ищет партнера. Всего будет четыре пары — как раз то, что мне нравится. Они работают как спарринг-партнеры, друг друга “кушают”, толкают. Это так здорово, когда ребята, свободные от проката, садятся на борт, бьют по нему ногами и кричат своим друзьям, подбадривая: “Давай, еще немножко!” Потому что под конец тренировки любому очень тяжело, особенно в начале сезона, когда еще не готов и не набрал хорошую форму. Такую дружескую атмосферу я создаю специально, в ней приятно работать. Даже мурашки по коже, когда думаешь: как хорошо, когда ребята — друзья! Потому как в моей карьере случалось, что другие фигуристы, наоборот, мешали.
— Как так? — По правилам, когда катаешься на тренировках с музыкой, имеешь преимущество и при этом не важно, кто ты — чемпион Олимпийских игр или двора. А если тебе не уступают, специально пересекают дорогу, вынуждая останавливаться, — это беда! Не буду называть имен, но в давнишние времена был случай, когда схватились за грудки, просто убийство какое-то. Люди готовились к Олимпиаде, а другие им мешали. Были серьезные разборки...
22 победы
— Вы единственный двукратный олимпийский чемпион в танцах на льду. А ведь многие, достигнув олимпа, уходили. Что подвигло вас после Лиллехаммера еще на четыре года подчинить жизнь единой цели? Ведь никто не дал бы гарантий, что в Нагано снова получится выиграть. — Просто перед Лиллехаммером я понимал: становимся третьими — хорошо, вторыми — шикарно, первыми — типа “за что?” Ведь мы никогда не выигрывали ни у Усовой/Жулина, ни у моих кумиров Торвилл/Дин. Да, мы уже реально катались, были абсолютно на уровне, но золото Олимпийских игр казалось чем-то недостижимым. Завоюй я какую-то другую медаль, не очень расстроился бы, потому что знал: все равно останемся еще на четыре года. Пусть не обходилось без травм, но мы были молодые. И вдруг выиграли. Тогда очень хорошая программа получилась, рок-н-ролл сыграл на сто процентов. Живые и молодые, мы носились на сумасшедшей скорости, никто так быстро не катался. Получилось все! Если бы выбрали другую музыку — проиграли бы. Лично я хотел “испанию” — это был бы провал. А рок-н-ролл взял свое. Когда победили, многие писали: русские выскочки, незаслуженная победа. Вся Англия кричала: “Это вообще несправедливо, у нас Торвилл/ Дин, а эти, молодые, кто такие?!” Нас это задело: “Несправедливо?!” И мы решили остаться и доказать. Плюс завоевать популярность. Потому что даже после победы в 1994-м нас никто не знал. Мы действительно были молодая пара. И убедились в этом, когда поехали в первый тур по Америке. Нас в самом деле никто не узнавал. Это обескуражило. И спасибо Сереже Гринькову, царствие ему небесное. Мы сидели в самолете, и я, честно говоря, подумывал закончить. Все-таки травма была, операция на колене. Задался вопросом: а выдержу ли? Рассуждал: нет, нужно закончить и ехать в туры, просто начинать зарабатывать какие-то деньги, потому что мы были абсолютно нищими. А Сережа говорит: “Ты выиграл медаль, но еще не выиграл популярность. Тебя никто не знает, никуда брать не будет. Никакой работы, никаких шоу. Плюс надо доказать еще всем!” И я решил: да, надо доказать. Надо собраться, остаться на четыре года и доказать. И мы ни разу за четыре года никому не проиграли. Установили своеобразный рекорд — 22 победы. Участвовали только в Гран-при, финалах Гран-при, чемпионатах Европы и мира. 22 победы! Поэтому очень рад, что мы тогда остались. Хотя было нелегко. Еще одну операцию пришлось перенести — опять на том же колене. Но все сложилось удачно.
“Я выбрал такую страну”
— Вас называют учеником трех разных отечественных школ — Натальи Дубовой, Натальи Линичук и Татьяны Тарасовой. Могли бы сформулировать, что взяли от каждой? — Конечно! У Дубовой я прокатался десять лет. И у нее мы получили технику. Отличную, шикарную, настоящую технику скольжения. С ней еще работал такой гениальный специалист (а я сейчас использую в работе все привитые им навыки), как Марк Гуревич. Он не был тренером. Но знал, как нужно катать обязательные танцы. Плюс еще был Эдуард Евгеньевич Самохин. Вспомню, естественно, и моего первого тренера из Одессы — Бориса Рублева с женой Светланой... Поэтому когда мы пришли к Линичук, наша техника уже была на хорошем уровне. А она нам помогла раскрыться душевно. Скажем так: мы катались у Дубовой хорошо, но в основном это было техническое катание, не было вот такого контакта с партнершей (Платов проникновенно заглянул мне в глаза. — С.П.), в танце не было именно души. Это дала Линичук. А Татьяна Анатольевна Тарасова взяла все вместе — и технику, и душу — и уже выдавливала из нас все, что мы могли. Она многоцелевой, разносторонний тренер. На льду видит все. Мы пришли к ней с отличной программой, за которую получили шесть шестерок. Это танго ставили настоящие аргентинские танцоры из Буэнос-Айреса. И что сделала Тарасова? Она наложила свои краски! Например, был момент, когда я очень сексуально опускаю партнершу под себя. Тарасова говорит: “Целуй ее в этот момент!” Я переспрашиваю: “Что делать?” Она повторяет: “Целуй!” — “Я?!” У нас это не принято, понимаете. Это же не театр. А она говорит: “Касайся губами. Иди прямо в нее. Доведи зрителей, судей до шока!” И у нее всегда был такой взгляд, она видела, где и что нужно добавить. Какую-то мелочь. Но эта мелочь сработает как взрыв.
— Единственное, что резануло слух в вашей тираде: дескать, Тарасова “выдавливает”. — Может, я не так выразился. Она добавляет свое, а потом все замешивает, словно тесто. Это человек, который знал, когда и сколько нужно кататься. Хотя можно все знать, но не чувствовать, “перекатать” спортсмена. Ведь бывали случаи, когда предоставят тренерам пять часов льда, и они гоняют тебя все пять часов. Неправильно! Надо почувствовать, когда ты “умер”, а когда устал, но тебе еще надо дать нагрузку. Вот у Тарасовой всегда было и есть это чувство. Она могла после пятнадцатиминутной тренировки сказать: “До свидания, спасибо”. Ты — ей: “Извините, что?” Если впереди полдня свободных, она: “Гудбай, иди в кино”. — “Куда?” Еще пример. Леша Ягудин готовится к Олимпийским играм. Она, видимо, чувствует, что он уже перекручивает, перерабатывает. “Леша, уезжай отсюда”. — “Куда?” — “Значит, так: вот задание по ОФП, я тебя неделю не хочу видеть. В Майами! Иди бегай по песку!” — “А лед?” — “Не нужен тебе лед”. Понимаете? Не у каждого тренера есть такое чувство. Поэтому я счастлив, что поработал и с одной, и с другой, и с третьей — с такими великими тренерами. Теперь пытаюсь подвести итог: взять у каждого лучшее, отбросить худшее и вывести идеальное.
— Классно звучит. А как так получается, что ваши творческие пути не пересекаются с российским фигурным катанием? — Я выбрал такую страну. Если бы жил в Москве, естественно, работал бы только с российскими танцорами. И после Турина, и после Ванкувера меня усиленно приглашали: “Возвращайся в Москву, все дадим, работай на нас”. Но я не могу — у меня уже семья. В Америке моя половина, родители. Моя жизнь сложилась там, уже не могу это поменять. А если поменяю — останусь один. Уже не те годы, чтобы играться в такие вещи. Поэтому, к сожалению, я живу очень далеко и добраться до меня сложно и дорого. Приходится работать с теми, кто ко мне может доехать.
— А доехать могут… — …не все. Понимаете? Вот наладился у меня контакт с британской федерацией. Я доволен работой с ней, очень хорошие ребята попались. Сначала были Джон с Шинед Керр. Теперь вывожу в люди Пенни Кумс с Ником Баклендом. Если у каких-то хороших ребят из России появится возможность приехать ко мне в Америку, буду рад.
— Вы, к слову, уже сколько времени в США? — С 1994 года. Уехал сразу после Лиллехаммера. Помните ту сложную ситуацию: страна развалилась, до нас никому вообще не было никакого дела. Иногда лед был в ужасном состоянии — из-за кризиса с бензином. Приходилось привозить канистры и самому заправлять машину, что лед заливает. Зала толком не было. Пробки. Без денег сидели. Ужас какой-то. И тогда Наталья Владимировна Линичук сказала: “Ребята, нужно куда-то ехать”. Я подхватил: “С удовольствием!” Потому что нужны условия. Нам не важно, какая страна. Университет Делавера предоставил все, что необходимо. Им было интересно посмотреть на олимпийских чемпионов. К тому же Линичук привезла всю свою элитную группу. И Авербух там был, и Крылова/Овсянников… Мы были счастливы. Участвовали в шоу. Получили роскошные условия. Пять-шесть часов льда в день. Теплый зал с хорошими зеркалами, где мы могли заниматься хореографией, балетом, поддержками, отработкой программ, не боясь проломить потолок. Тренажерный зал. И мы три года шикарно там поработали, просто в удовольствие. И результат говорит сам за себя...
— А как вам, к слову, в Минске? — Я здесь второй раз, и самое интересное, что прошло 22 года, а мы живем в той же гостинице “Юбилейная”. Когда подъезжали, испытывал странное чувство: неужели опять? Потому что с тех пор здание внешне никак не изменилось! Зато комплекс у вас потрясающий, ему нет равных в мире. И условия в нем, как американцы говорят, перфект. Абсолютно идеальный лед! Когда зашел на арену, первое, что удивило, — это появление человека со специальным скребком. Знаете, когда от заливочной машины отлетают кусочки снега и замерзают, то нигде в мире не беспокоятся об этом. А у вас каждую ледышку убирают вручную, и лед доводится до совершенства. Всем это очень понравилось.
Насмерть!
— Можно думать о фигурном катании 24 часа в сутки, однако им невозможно заниматься сутки напролет. Как отвлекаетесь? — Есть шикарное хобби — гольф. Настолько захватывает, что могу говорить о нем часами. В 1997 году, перед Олимпиадой в Нагано, мы были в туре Тома Коллинза “Champions on Ice”. Сто шоу за три с половиной месяца! Каждый день выступление. Постоянные переезды. Мы измучились. Однако это было прекрасно. В нашем распоряжении — самые лучшие гостиницы. Катались как сыр в масле. А в выходные просто отдыхали, спали. И наблюдали: в пять утра начинался шум, прибывали автобусы, и американцы с канадцами куда-то ехали с какими-то палками, клюшками. “Вы что, сумасшедшие?! Не хотите поспать?” — “Вы, русские, ничего не понимаете. Это — гольф. Мы всю ночь не спим, так хотим ехать играть”. И предложили: “Мы тебя один раз возьмем, если хочешь. И ты либо полюбишь гольф на всю жизнь, либо возненавидишь”. Я полюбил.
— Из команды только вы поехали? — Еще несколько ребят: Артур Дмитриев, Жулин, Петренко. Саша потом много играл, когда жил в Америке. Артур немножко, а Витя нет. Я же так прикипел, что вы не представляете. Еду в специальные места, трачу сумасшедшие деньги, но играть там, где Тайгер Вудс, — это непередаваемо. Во-первых, отключка полная. Поля, птички поют. Телефон отключен. На свежем воздухе несколько часов. Красота такая, что можно с ума сойти. Нас возили в один из лучших клубов — “Phoenician” в Скоттсдейле, штат Аризона. И когда я увидел громадные поля, где каждый кустик чуть ли не маникюрными ножничками специальными садовниками подстрижен, где полоски земли идут такие ровные, где посреди озера остров с лунками на нем, то был восхищен. Настолько это здорово! Я называю себя перфекционистом, все хочу сделать “перфект” (от английского “идеальный”. — “ПБ”.). Однако в гольфе это невозможно, потому что даже самые великие — Тайгер Вудс, Тим Николсон — ошибаются. В гольфе не бывает одинаковых полей. Каждый раз ты импровизируешь, ищешь определенное решение. Настолько все сложно. Но когда получается… Я не могу передать свои чувства… Все говорят: самый скучный в мире вид спорта — это бейсбол. В самом деле, играют по четыре часа, кинут и жуют. На втором месте — гольф, многие зрители его не понимают. Но разве можно остаться равнодушным, когда видишь, как великие играют прямо на берегу Тихого океана. Рядом обрыв, под ним бьются сумасшедшие волны. И я так орал и болел, что практически сорвал голос, когда Николсон проигрывал, однако в нужный момент попал в лунку и побил Вудса. Не было в моей жизни больше эмоций, чем там... Раньше в число хобби входил и теннис. Кроме того, поскольку я из Одессы, обожаю море. В Нью- Джерси, где сейчас живу, шикарные пляжи. Каждый выходной я там. Мы стараемся находить время, обычно пару часов утром, когда все спят, поплавать в океане. Далеко плыть, правда, невозможно, там куча акул... Еще, конечно, автомобильный спорт. Любой. Но в основном — Формула-1. Наблюдаю за ней очень давно. Не удалось, правда, еще поехать никуда. Хочется, например, в Монако побывать, но пока не получается. Смотрю каждый чемпионат. Тренировка, квалификация — все записывается на DVD, просматривается досконально. Еще люблю на лыжах кататься. От меня горы всего в двух с половиной часах езды... Знаете, я всегда хотел жить в Нью-Джерси, потому что он близко к Нью-Йорку, центру жизни. Чтобы и океан рядом, и горы...
— И последний вопрос. Почему перфекционистом себя называете? — Наверное, родился такой. Все, что делаю, должен сделать “перфект”. Если не получается, очень расстраиваюсь, но все равно добиваюсь своего. Поэтому, видимо, и удалось стать олимпийским чемпионом. То есть просто так я ничего не оставляю. Если мы играем в бильярд, то это не просто игра, а насмерть. Если в гольф — насмерть. И готовить спортсменов — тоже никакой поблажки, насмерть.
И ты либо полюбишь гольф на всю жизнь, либо возненавидишь”. Я полюбил.
вот я совсем гольф не понимаю,скучным кажетсяи бессмысленным и потом..всегда интересно былу...эээ..куды деваются все шарики те что в лунки попали,ну те что не попали кто-то собирает,а другие ..
На прошлой неделе в американском местечке Огаста, штат Джорджия, прошел первый в сезоне турнир Большого Шлема по гольфу – "Мастерс". Одним из миллионов болельщиков, пристально следивших за этими соревнованиями, был двукратный олимпийский чемпион по фигурному катанию в танцах на льду Евгений Платов. Как выяснил корреспондент агентства "Р-Спорт" Андрей Симоненко, не только большой поклонник гольфа – но и сам очень хороший гольфист.
- Евгений Аркадьевич, как увлеклись не слишком привычной для русского человека игрой?
- Произошло это в 1997 году, перед Олимпиадой в Нагано. Мы выступали в профессиональном туре Тома Коллинза, и в один из выходных дней ребята – американцы, канадцы – в пять утра зашумели, куда-то начали собираться, забегали по коридорам. Я спрашиваю – вы куда в такую рань? Говорят, в гольф играть. Ничего не понимаю. "Вы что, - говорю. – Палочками махать? Футбол! Хоккей! Теннис! Вот настоящие виды спорта!"
Двукратный олимпийский чемпион по фигурному катанию в танцах на льду Евгений Платов во время игры в гольф.
- А они, наверное, ответили: ты клюшку возьми в руки, попробуй, что это такое, а потом поговорим.
- Именно. Так и сказали, и добавили: у тебя два варианта. Либо ты в это дело влюбишься и станешь фанатом – либо, если не понравится, больше никогда к полю не приблизишься. Среднего не может быть. Ну я и пошел, думаю, надо попробовать. Это было, кстати, одно из лучших полей Америки - в Скоттсдэйле, штат Аризона. Красота там невероятная, гостиница шикарная, под горой. Меня сразу же то, что я увидел, поразило. Представьте, фактически в пустыне – зеленое поле, трава, как будто подстриженная маникюрными ножницами. Я такого никогда не встречал. Люблю красивые вещи, и эта красота меня просто "убила". Ну а когда получился первый удар, и я попал со 180 ярдов на грин – понял, что это мое. Рубеж в 100 ударов я побил через три месяца после того, как начал играть. Сейчас прохожу поле в среднем за 80-90 ударов. А рекорд у меня – "+3", во Флориде однажды так сыграл.
- Когда начало получаться, не думали заняться новым видом спорта серьезно? Как бывший теннисист, олимпийский чемпион Евгений Кафельников, который в прошлом году стал чемпионом России по гольфу, а теперь стремится попасть на Олимпиаду в Рио-де-Жанейро уже в качестве гольфиста?
- Серьезно такой вариант не рассматривал. Мысли, конечно, приходили. Но тогда мне пришлось бы закончить с тренерством, а это нереально. Плюс гольф – это настолько сложная игра… Допустим, мой счет выглядит приличным, но надо учесть, что играю я с белых, любительских "ти" (площадок для начального удара), а профессионалы – с черных. То есть дистанция для профессионалов будет на треть длиннее. Я один раз играл с черных "ти" на поле Donald Trump National. Шикарное поле, кстати. И показал результат 98 ударов. Так что я пока на другом уровне.
- Но в турнирах вы участвуете?
- Конечно, даже призы у меня есть. Например, я четыре года подряд играл в турнирах, которые организовывал муж Нэнси Кэрриган. Это турниры, куда приглашают известных людей, так называемые Invitational. Там формат – игра в команде, best ball (лучший мяч). Один приз я там выиграл за самый точный удар – мяч в шести дюймах от флага приземлился. А второй мой приз я завоевал на турнире Tom Collins Annual, для участников профессионального тура фигуристов. Я его вообще выиграл! Еще был начинающим гольфистом, а там играли "монстры" - Тодд Элдридж, у которого гандикап "2" или "3", то есть вообще практически профи, Тодд Сэнд, другие... Но это было поле, состоящее из коротких лунок, пар 3. А у меня как раз короткая игра, тьфу-тьфу-тьфу, очень хорошая. Я сразу почувствовал мяч, дистанцию, как только начал играть. Вот я и обыграл Элдриджа на одно очко. Можете представить, мне никто не поверил! У меня еще напарники по раунду были русские, так мне сказали – ты там счет себе придумал, нужную цифру написал, подтасовал все. Знаем мы, мол, вас, русских. Ну и пусть говорят – медаль у меня есть, и я знаю, что выиграл ее честно. Просто сыграл хорошо – на все грины с первого удара попадал, а там либо один, либо два пата.
- Тренируетесь много?
- Да. У меня с дальностью первого удара не очень дела обстоят – если ветер попутный, и мяч вниз покатится, то ярдов на 260 могу ударить. А в среднем около 200-220 ярдов. Это очень средне. Но зато бью точно и по прямой. Чувствую длинные "айроны", сейчас купил себе новые короткие "айроны", Tom Watson. Три разных "сэнд веджа", для разных ударов из песка. Тренируюсь много, каждый день. У меня в спальне стоит специальный тренажер – сетчатая мишень. Просыпаюсь, делаю десять ударов – и пошел дальше свои дела делать. Когда прихожу домой вечером, если время есть – снова тренируюсь, чип за чипом. Жонглирую мячом обязательно, чтобы чувствовать клюшку – через ногу, за спиной. Так что короткой игрой очень доволен. Средняя нормальная, ну а длинная пока что… Впрочем, сейчас взял уроки, у меня хороший тренер. Буду и в дальнейшем брать уроки.
- Сколько раз в неделю играете?
- Раз в неделю – это сто процентов. Если получается – два раза. У нас есть целая игровая компания. Русских гольфистов, как вы понимаете, в Америке найти непросто. Но я нашел – у меня есть два хороших друга, партнера по гольфу. Один – тренер по гимнастике Василий Яковенко, с кем у нас идет борьба за звание "лучшего игрока Нью-Джерси", а второй – чемпион Европы по акробатике, Виктор Мытник. Еще один есть товарищ у нас, тоже бывший гимнаст, вот как мы вчетвером собираемся, так "зарубаемся" насмерть. Пересчитываем гандикапы, призовой фонд у нас на игру определенный есть. Победитель его забирает, а проигравший ведет всю компанию в ресторан. Могу похвастаться, что недавно я стал обладателем титула "игрок года" среди нас.
- Все так у вас серьезно…
- Еще как. На последней лунке я проигрывал два удара. Лунка "пар 3", лидер с "ти" попадает в песок, и я попадаю в песок. Вторым ударом он ошибается. Только третьим выбивает из песка. Тут я собрал все свое олимпийское спокойствие – и положил мяч из песка где-то в восьми футах от лунки. Но еще забить в лунку мяч надо! А там уклон такой на грине приличный. Но все рассчитал, попал в лунку, сделал пар – и выиграл. Соперник так расстроился, говорит: ладно, ты чемпион, признаю, но на следующей неделе играем Кубок Нью-Джерси. И там он взял у меня реванш.
- Профессиональный гольф смотрите по телевизору?
- Смотрю все, что только показывают. Записываю абсолютно все игры, потому что не хватает времени, потом смотрю в записи. Слежу особенно внимательно за Тайгером Вудсом. Фила Микелсона, Левшу, просто обожаю. Тайгер, конечно, зазнайка, да еще с этой всей историей с женщинами "отличился" - а Фил мужик классный. Но и за Вудса болею, особенно когда он изменил полностью технику прямо в разгаре карьеры. Я, например, такого представить не могу – допустим, я катаюсь, потом меняю технику, улетаю вообще в "никуда"… А Тайгер прошел через это. Поэтому я за него переживаю – потому что был на вершине в своем спорте, так что понимаю, что у него происходит в мозгах. Притом что гольф – и так вид спорта непредсказуемый, здесь выиграть может любой, если ему сопутствует удача. И любой великий чемпион может проиграть даже мне, если будет не его день. В общем, рад, что Вудс сейчас снова постепенно поднимается. Но Фил Микелсон все-таки нравится мне больше.
- В гольфе вообще полно невероятных историй и сильных личностей.
- Да. Помните, как Билл Хаас выиграл в прошлом году Fedex Cup, выбив в решающий мяч из воды? Это фантастика! Вообще, скажу честно: если бы лет десять назад мне кто-то сказал, что я так буду болеть за гольф – рассмеялся бы. Но когда Фил Микелсон одержал свою знаменитую победу на Pebble Beach, отыграв в последнем раунде шесть ударов – что со мной было! Я так орал, на весь дом! Для меня никакой гол, хоть в хоккее, хоть в футболе, не может сравниться по драматизму с забитому в решающий момент длинному патту, да еще если мяч катится по замысловатой траектории… Гениальная игра. Могу говорить про нее часами. И играть. У нас есть летний дом во Флориде – стараюсь, как только могу, выбираться туда на полтора, два дня. Клюшки в руки - и на поле, играть.
- За русскими профессиональными гольфистами следите? Мария Верченова в европейском профессиональном туре играет, Евгений Кафельников, опять же…
- Честно говоря, не следил, но собираюсь начать это делать. С Кафельниковым познакомиться надо будет как-нибудь… В России играл на двух полях – в Нахабине и в центре Москвы, на Мосфильмовской улице, в городском клубе. Интервью еще у меня там делали. Вообще, жалко, что в России так мало полей для гольфа. Во всем Подмосковье пять полей, столько же в радиусе двух миль от моего дома в Америке. А какие в Штатах необычные поля есть… Помню, как только начал играть, в туре Коллинза еще, поехали мы компанией – я, Виктор Петренко, Артур Дмитриев и Саша Жулин – играть на поле Doral в Майами, знаменитый "Синий монстр". Насмотрелись, начитались – и поехали. Но слышать слышали – а не видели. А там "фэйрвеи" - метров десять шириной. Вода слева, вода справа. А мы играть фактически вообще не умеем. В общем, все наши мячи мы утопили в воде на половине игры. Вернулись в клубный дом. А там коробочка из трех мячей – 20 долларов! Мы это все дело бросаем, едем в ближайший гипермаркет, накупаем авоську дешевых мячей, которые из озер вылавливают и продают потом. И обратно. К концу второго дня ни одного мяча не осталось. Не играл там больше десяти лет – а этим летом мы туда едем. Собираюсь покорить "Синего монстра" снова.
Пост N: 16976
Болею за: НаХалов и мир во всём мире и порядок в танковых войсках.
Зарегистрирован: 02.12.07
Откуда: Eesti, Tallinn
Рейтинг:
43
Отправлено: 12.11.13 22:59. Заголовок: Евгений Платов: всю ..
Евгений Платов: всю жизнь стремился к тому, чтобы стать чемпионом
Автор: Андрей Симоненко Евгений Платов – единственный в истории двукратный олимпийский чемпион в танцах на льду. А его партнерша Оксана Грищук – единственная двукратная олимпийская чемпионка. В интервью корреспонденту агентства "Р-Спорт" Андрею Симоненко Платов рассказывает о своем пути в фигурном катании – сложном, но исключительно интересном.
Евгений Платов – единственный в истории двукратный олимпийский чемпион в танцах на льду. А его партнерша Оксана Грищук – единственная двукратная олимпийская чемпионка. В интервью корреспонденту агентства "Р-Спорт" Андрею Симоненко Платов рассказывает о своем пути в фигурном катании – сложном, но исключительно интересном.
Оксана Грищук и Евгений Платов выступают на Чемпионате мира по фигурному катанию в Лозанне, 18 марта 1997 года.
- Евгений Аркадьевич, все то, что я знаю о фигурном катании 1990-х годов, наталкивает меня на мысль, что тогда в этом виде спорта собралась компания исключительно ярких, сильных и бескомпромиссных личностей, для которых победа была единственной и неповторимой целью, а второе место считалось равнозначным поражению. Вы, Оксана, Майя Усова, Александр Жулин, Анжелика Крылова – и этот список можно продолжать и продолжать. Скажите, сейчас вы, как старые выпускники, встречаетесь все вместе, вспоминаете былое?
- Вспоминаем, и очень часто. Время было, действительно, очень классное. Так что вспоминаем. С Анжеликой встречаемся, например, часто, обсуждаем былые времена. Потому что мы остались друзьями и над какими-то драматичными моментами того времени сейчас можем и погрустить, можем и посмеяться. Это было незабываемое время. Три Олимпиады за шесть лет – с 1992-го по 1998-й…
Призеры XVII Зимних Олимпийских игр Евгений Платов и Оксана Грищук стоят на трибуне во время награждения на Hamar Olympic Amphitheater в Лиллехаммере, Норвегия, 21 Февраль 1994.
- Сейчас, за 10 минут до того, как мы начали беседу, видел, как вы поздоровались с Жулиным. Тогда вы были непримиримыми соперниками – а у вас сейчас нормальные отношения?
- Нормальные, но не близкие, мы с ним никогда не дружили. Он чуть постарше меня, и у нас немножко разные были интересы, когда мы росли. Хотя мы и тренировали вместе какое-то время, уже после завершения карьеры. Вот Крылова, Олег Овсянников – с ними мы дружили. Когда мы приехали тренироваться к Наталье Линичук в Америку, у нас там отличная компания собралась.
- Сразу напрашивается вопрос: если там была отличная компания, почему ушли от Линичук? Конкуренция?
- Естественно, конкуренция. Сначала все было хорошо, мы с Оксаной и Анжела с Олегом напрямую не конкурировали. А через несколько лет они подтянулись, стали с нами соревноваться. Поэтому кто-то должен был уходить. Кстати, не понимаю, как у Марины Зуевой катаются и Тесса Вирчу со Скоттом Мойром, и Мэрил Дэвис с Чарли Уайтом. Думаю, какая-то из этих пар все-таки в какой-то момент уйдет. Если вспоминать время, когда мы катались у Натальи Дубовой, то из нашей группы из-за конкуренции с нами ушли Марина Климова и Сергей Пономаренко. Понятно, что когда каждая тренировка превращается в соревнование – это подталкивает. Но у нас с Оксаной, когда мы уходили от Линичук, были и другие причины. Нам показалось, что Наталья Владимировна хочет из Анжелы с Олегом сделать олимпийских чемпионов. Еще мы с Оксаной очень сложными были в работе, ничего не проходило спокойно, и Линичук, думаю, все это порядком надоело (улыбается). Так что нам надо было выбрать правильный момент для ухода, хотя бы чтобы пару сохранить – Наталья Владимировна, когда мы в очередной раз шли врознь, нас уже не соединяла.
- Я спрашивал Зуеву, как у нее уживаются две равные претендующие на золото пары. Она ответила: "А почему кто-то должен уходить, если я честно делаю свою работу и с теми, и с другими"?
- По-чемпионски каждому хочется стопроцентного внимания. Мы были с Анжелой и Олегом на одном льду, и это было сложно. Ни на одной тренировке ты не мог расслабиться. Это очень давит на мозги. Поэтому когда мы ушли и стали работать с Татьяной Анатольевной Тарасовой, все стало совершенно по-другому. Конечно, нам не хватало команды, потому что мы были совершенно одни.
- Так все-таки нужно спарринг-партнерство или нет?
- Нужно. Но в идеальном варианте спарринг-партнеры должны находиться на ступеньку ниже тебя. Чтобы подталкивать, но не особенно соревноваться. Если же на каждой тренировке убиваться, то это уже во вред. Но когда одни, тоже плохо, и это был наш случай. Илья Кулик – и мы.
- Сняли с языка вопрос: для Тарасовой Кулик был не менее важным проектом, получается, и здесь вам доставалось не все внимание?
- Нет, танцы на льду и одиночное катание вообще никак не связано. Здесь никакой конкуренции не было, а времени ей хватало и на него, и на нас. По две смены у каждого. Кстати, иногда мы объединялись, потому что все равно нужна какая-то разрядка на тренировках. Спортсмен должен иметь возможность отдохнуть, отъехать в сторону, выругаться. Очень сложно работать, когда тренер на тебе сидит постоянно. Мы с Оксаной часто Тарасову просили: возьмите кого-нибудь еще, чтобы было полегче. Тяжело постоянно чувствовать на себе этот взгляд.
- Тарасова же и тренер еще такой… требовательный. Та же Дубова, наверное, помягче была.
- Мы все требовательные. Дубова, кстати, была очень жестким тренером в 1980-х. Сейчас это другая Дубова. Нет, дело именно в том, что возможность отдохнуть хоть пять минут в процессе тренировки у тебя должна быть. И когда Татьяна Анатольевна в 1997-м взяла Романову с Ярошенко, нам перед Нагано-1998 стало полегче.
Белые ботинки приходилось красить черной краской
- Чтобы не говорить о вашей второй победной Олимпиаде в начале интервью, давайте все-таки вернемся в Одессу 1970-х годов. Если бы вы стали футболистом, я бы ничего не спросил, но вы – фигурист. Почему фигурное катание?
- Я вообще хотел стать хоккеистом. Фанатом был хоккея с детства. Хотя хоккея никакого у нас в Одессе не было, я знал всех игроков ЦСКА – это была моя любимая команда. Когда советская сборная проиграла Олимпиаду 1980 года американцам, у меня была жуткая истерика. Прекрасно помню тот момент, мне было 13 лет. То есть мысленно я был хоккеистом. В 1975 году построили "Льдинку", в 1977-м - дворец спорта. И тогда мы все подумали, что на большом льду будет хоккей. Там даже провели хоккейный турнир, и мы, мальчишки, с надеждой подумали: наконец-то откроют хоккейную секцию. Но никакой хоккейной секции не открыли – только фигурное катание. Я к тому времени уже чуть-чуть на коньках катался, начал в 6 лет.
Обязательный танец Оксаны Грищук и Евгения Платова, Зимние Олимпийские игры, Нагано в 1998 году
- Где катались, если льда не было?
- Был лед, но размером с комнату, в которой мы сейчас сидим. В Дюковском парке, потом он стал называться Парк Победы, в одном из клубов залили лед. А еще там есть небольшой пруд, на котором зимой, когда он замерзал, расчищали каток. И моя жизнь в фигурном катании началась так: мы с папой ехали в машине мимо этого катка, и я увидел движущиеся по льду фигуры. Коньков из-за снежных бортов я не видел – просто увидел движение. И мне это понравилось. Папа увидел мою реакцию, остановил машину, мы выбежали из нее и стали смотреть, как люди катаются. Я сказал: "Тоже хочу". На следующий день пошли в магазин "Динамо" и купили мне белые ботинки, черных не было. Во дворе у нас была колонка с водой, и кран там протекал. Под ним вода замерзла и образовала довольно широкий кусок льда. И вот я вышел и стал на этом льду у крана кататься. Дедушка с бабушкой, родители увидели это и сказали: "Ну, все, будет фигуристом". Никто ничего мне не объяснял – сам начал кататься. Коньки еще были у меня такие, двухполозные – "снегурки". Я на них и по снегу гонять начал. А еще через пару дней моих просьб записать меня в секцию меня привели на тот самый лед. Кататься, кстати, я там начал не сразу. Очень было много желающих, ажиотаж сумасшедший – все смотрели фигурное катание. Белоусова/Протопопов, Роднина/Зайцев, Пахомова/Горшков… Все были фанатами фигурного катания, и родители мои, и дедушка с бабушкой не исключение. В общем, несколько недель я занимался физической подготовкой и хореографией. Для меня это было шоком – зачем надо отжиматься, куда-то бегать? Но потом выпустили на лед, через несколько недель устроили первые соревнования – и я занял в них третье место.
- Я не пропустил мимо ушей фразу "к сожалению, белые ботинки", потому что так в свое время закончилась моя карьера фигуриста: первый выход во двор в белых ботинках стал последним. Смеялись, наверное, и над вами в девчачьих коньках?
- Ну конечно, у мужчины ботинки должны быть черные. А тут трагедия: мужчина в шестилетнем возрасте во двор должен выходить в женских ботинках. Нереально! Пытались красить ботинки какими-то красками в черный цвет, она не держалась, все равно было видно, что они белые… Но я так прокатался, что интересно, несколько месяцев. Потом другие проблемы начались. Отец моряк, он ушел в рейс. Мама работает. До катка на трамвае ехать от дома с пересадками больше часа. И возить меня стало некому. Так что мне сказали: извини, но пока отец в рейсе, заканчиваем с фигурным катанием. Год я ничего не делал, не знал, куда девать свою энергию. Только к следующей зиме дедушка мой организовал каток в районе – привезли самосвал щебенки, засыпали, разровняли, залили лед, сделали свет и музыку. Дискотеки проходили! А летом, по примеру старшей сестры Марины, занимался легкой атлетикой. Показал сразу уникальный результат – сестра прыгала в высоту, мне тоже поставили планку, кажется, 1,10 метра – я тут же ее взял. С первого раза, фосбери-флопом, на секундочку. ОФП-то я почти год прозанимался, ноги прыгучие. Начал заниматься. Но мне быстро это все наскучило. Вспомнил катание – лед, музыка, программы… А здесь все одно и то же: бежишь и отжимаешься, бежишь и отжимаешься. Сказал родителям: "Так дело не пойдет".
Оксана Грищук и Евгений Платов переживают после выступления, так как получили золотую медаль в танцах на льду во время Зимних Олимпийских играх в Нагано, Япония, 1998
- Тренеры обещали большое будущее в легкой атлетике? - Абсолютно! Сказали: "Никто с первого раза так фосбери-флопом не прыгал". Есть координация, есть все данные. Но я был очень маленького роста. А в прыжках в высоту нужно быть высоким. И тут как раз к этому моменту в Одессе построили дворец спорта. Я немедленно сделал родителям заявление: "Товарищи, мне нужно туда. И, пожалуйста, без всяких экзаменов - я катался, у меня был уже третий юношеский разряд, как-нибудь меня туда впишите". Родители этого ультиматума ждали и говорят: "Хорошо, даем тебе ночь на раздумья – делай окончательный выбор: или легкая атлетика, или фигурное катание. Только ответ железный". Я-то ответ знал сразу – что там думать? Вот так я попал во дворец спорта, попал к Борису Алексеевичу Рублеву, царствие ему небесное, и Светлане Семеновне Рублевой. Родителям, кстати, стало намного удобнее с нами. Рядом крытый манеж "Олимпиец" – там сестра занималась легкой атлетикой. А я во дворце - фигурным катанием.
- Название "Олимпиец" навевало мечты стать олимпийским чемпионом в далеком детстве?
- До такой мечты, мне кажется, в то время я не доходил. Но я всегда понимал, что хочу быть чемпионом, хочу быть первым. Если что-то делать, то только по максимуму. После того первого соревнования, где я стал третьим, я так расстроился! Упал с волчка и сел прямо на лед на пятую точку, повращался на ней. Какую-то медаль завоевал, этому был рад, но понял – хочу быть первым, и все! В одиночном катании не получилось. У меня были хорошая координация, баланс, но на льду вообще никакие прыжки не выходили. И тренер сказал: надо идти в тот вид, где не надо прыгать.
- Как же так – в высоту могли прыгать, а на льду нет?
- На полу прыгал прекрасно. Там есть точка опоры, чувство отталкивания – а на льду коньки из-под меня вылетали. Даже риттбергер одинарный не мог прыгать. Так что понял, что это не мое. И что надо идти в танцы на льду.
- Танцы уже были в тот момент в Одессе?
- Когда открылся дворец спорта, туда из Таллина приехал замечательный человек – Юрий Иванович Циммерман, стал директором. И пригласил многих ведущих тренеров. Рублевы – они хоть и только начали свою тренерскую карьеру, но соревновались с Пахомовой и Горшковым. Становились призерами Кубка СССР. То есть уровень реально высокий. Галина Змиевская приехала, Владимир Капров, Валентин Николаев, Александр Морозов. Место красивое, город замечательный, дворец спорта есть на 5 тысяч человек, были тренировочные катки. Через полгода, как построили дворец, начали там проводить показательные выступления ведущих фигуристов страны. Все приезжали ведущие – Роднина/Зайцев, Моисеева/Миненков, Алексеева/Бойчук, Ковалев, Волков… А я начал кататься в танцах, сейчас скажу точно, 2 октября 1976 года – а летом 1977-го мы уже открывали второе отделение этих показательных. И вызывали нас на бис. Мою партнершу звали Елена Крыканова – я с ней выиграл потом три чемпионата мира среди юниоров. Причем тогда лимит возрастной был 18 лет, а сейчас – 21 год, но этот рекорд держится до сих пор. - Она была вашей первой партнершей?
- Когда я пришел в октябре 1976-го в танцы, Рублев сразу меня заметил, понял, что я что-то умею. Дали мне одну партнершу, вторую… А через два месяца дали Лену, самую лучшую партнершу Одессы, которая выступала уже по второму разряду и ездила на соревнования. Получаю партнершу, не знаю, что с ней делать – она катается как ветер, летает, а я еле ползаю по сравнению с ней. Не умею ни поддержки делать, ничего… Подтянули меня, поставили программы – и через полгода мы танцевали "польку" в костюмах в белую горошину в тех самых показательных выступлениях. Пять тысяч человек, дворец битком – и на бис. У меня есть фотография, где видно, что на трибунах вообще нет свободного места. Люди в проходах стоят, выглядывают друг из-за друга. Народ был везде. И на этой фотографии мы на полусогнутых пытаемся пролезть сквозь людей, чтобы выйти на лед. Вот, так все начиналось.
- Из компании великих, которые приезжали в Одессу, кумиры у вас были?
- Первые кумиры были, наверное, Моисеева с Миненковым. И потом мне очень нравились Линичук с Карпоносовым, особенно их танец "лезгинка". Это из танцоров. А вообще "ковбой" Игоря Бобрина – это было что-то для меня невероятное. Сейчас на показательных все по расписанию, по плану, а тогда как было: если ты выступаешь с одним номером, ты пока никто. Если тебя вызывают и ты катаешь два номера под разную музыку – ты уже крутой. Если третий раз выходишь – ты звезда. Ну а четыре раза – это уже был удел великих. Так вот, мы с Леной Крыкановой сдавали три музыкальных фрагмента, и были очень счастливы, если нас вызывали два раза на бис. Ну а Бобрин всегда делал три номера, а четвертым все знали, что будет "ковбой". Вся Одесса кричала – "ковбоя, ковбоя"! И тогда он выходил, надевал шляпу – и народ бросался с трибун на лед… Смеялись мы так, когда он катался. Показательные могли длиться три, четыре часа. А в конце, когда уже все заканчивалось, что ребята только ни творили – и народ сходил с ума! Никто не уходил. У двух первых партнерш пропал "огонек"
- В какой момент настало время переехать в Москву?
- Когда поняли, что из нашей провинции, с теми еще правилами, будет очень тяжело пробиться в команду. Мы катались, побеждали на соревнованиях, были чемпионами Украины, но Борис Алексеевич понимал, что нам надо идти в серьезную команду. Он, конечно, переживал, но отпустил нас. Была у нас пара предложений, мы выбрали Наталью Ильиничну Дубову и с 1982 года начали кататься у нее. Это уже была, конечно, другая подготовка. Дворец спорта ведь постоянно отдавался под различные мероприятия, концерты, и нам оставалось только кататься на нестандартной "Льдинке", а это было уже несерьезно. Приходилось все-таки тренироваться во дворце спорта чуть ли не по ночам, и это было тяжело.
- В Москве, наверное, первое время было не легче?
- Мы сразу почувствовали другой уровень. У тебя постоянно есть лед. Катаешься по шесть с половиной часов в день. У тебя каждый день занятия по хореографии. Три раза в неделю ОФП. Попали в систему, система работает – и система производит.
- Я, скорее, про ностальгию – по Одессе, по морю…
- Конечно, было тяжело. Мне было всего 14 лет. Жили в спортивном интернате в Кунцево, метро "Пионерская". Ездили на метро в Сокольники. Нормально, час в одну сторону. Школа проходила сама собой. Сдавали мы экзамены в мае, ходили в этом месяце каждый день в школу, а так весь год тренировались. В 7 утра уезжали каждый день, возвращались вечером. Нам, правда, давали преподавателей, чтобы они нас хоть чему-то обучали. С родителями мы решили так: они меня отпускают, понятно, что нельзя меня было держать. Но поставили условие: если я через год не попадаю в команду и не еду на юниорский чемпионат мира, то возвращаюсь в Одессу, начинаю серьезно учиться и становлюсь, как отец, моряком. Через год я ни на какой чемпионат мира не попал. Но при этом понял, что домой не хочу (смеется). Резервов-то было много, я понимал, что мы уже почти там. Тем более что мы стали третьими на юниорском первенстве СССР и должны были ехать на чемпионат мира. Но вместо нас отправили четвертую пару страны – Ляпину и Сура. Нас не пустили. Мы сильно обозлились. Решили – ну мы вам всем покажем! Стали работать еще в десять раз больше. А на тот чемпионат мира, я так думаю, хорошо, что не поехали. Ну, заняли бы мы там десятое место. Победили тогда Игорь Шпильбанд с Татьяной Гладковой – и ушли. А к следующему первенству мира мы настолько хорошо поработали, что стали первой парой, приехали – и выиграли. И это было здорово, это был первый по-настоящему серьезный результат всех этих жертв – уехать из Одессы, жить сначала в интернате, потом в съемных квартирах… Потом выиграли еще два чемпионата мира и установили рекорд. - Как получилось, что ваша пара с Крыкановой распалась?
- Знаете, бывают такие девчонки, у которых, когда они молодые, в глазах горит такой огонек. А потом проходит время, девочка превращается в девушку, и огонек пропадает. Вот так произошло и с моей партнершей. Мы были одногодки, катались с ней с десятилетнего возраста до 17, это был огонек, а потом он потух.
Майя Усова и Евгений Платов на соревнованиях по фигурному катанию в 2000 году на зимних Играх доброй воли в Лейк-Плэсид, Нью-Йорк.
- Чья была инициатива сменить партнершу?
- Решала все Дубова, но я и сам понимал, что надо что-то менять. Тем более тогда ни одна пара, которая высоко поднималась в юниорах, не добивалась успехов в мастерах. Сейчас по-другому – те же Белбин/Агосто, Вирчу/Мойр, Дэвис/Уайт из юниоров вышли в мастера. Тогда было не так. И я стал кататься с Ларисой Федориновой. Очень талантливая девочка. Мы с ней такие были "классики", и тоже установили в некотором роде рекорд – за полгода подготовились и стали сразу пятыми в стране. Замечательную нашу программу помню с ней, "Норму" Беллини, очень это было неплохо. Но потом Лариса стала поправляться, и никто не мог это остановить. Возможно, это была генетика, возможно, ей не хватало силы воли, чтобы много не есть… Но как бы то ни было, в первый год мы "выстрелили", во второй год остановились – и после третьего закончили. Лариса стала достаточно крупной, мне было тяжело ее поднимать, колени начали "лететь"… Хотя тоже есть что вспомнить: мы с ней в 1989 году выехали на чемпионат мира третьей советской парой – и заняли шестое место. Это был мой первый чемпионат мира, проходил он в Париже. Первыми стали Климова/Пономаренко, вторыми Усова/Жулин, а третьими – брат и сестра Дюшене. А я был очень доволен, что мы шестые.
Поль и Изабель Дюшоне на праздничном шоу в Париже, Франция, 3 марта 1993 года
- При слове "Дюшене" вы загадочно улыбнулись… - Они пришли в танцы из парного катания, были совершенно не похожи на остальных. Мы все такие красивые, классического стиля. И тут выходят они. Жутко корявые – но при этом жутко интересные! И у них как у парников была совершенно другая физическая подготовка, они были очень крепкие. Мы пробовали повторить за ними некоторые элементы – ничего не получалось. Они были настоящими атлетами. Уникальные спортсмены. Вот поэтому я и улыбнулся.
- За них, было ощущение, очень сильно болели – может быть, в пику всем остальным.
- Наверное, да. Они показали совершенно другие танцы. Никогда не забуду чемпионат мира в Галифаксе, в Канаде. А они же наполовину канадцы – то есть выступали практически на своей территории. И зал просто ревел! Они выступали со своими "Ацтеками", и это было невероятно. Они были близки к публике, доносили зрителям историю. А у нас тогда такого не было – мы делали акцент на катание, а не на истории.
- То есть танцы-истории, по сути, начались с Дюшене?
- Возможно, это началось с Торвилл и Дина, с их "Болеро". Хотя, конечно, Дин эту программу не сам придумал, а взял идею с видеопленок, из хороших балетов. Мы думали, что эти гениальные вещи он изобрел, но на самом деле позаимствовал. И для Дюшене многие вещи Дин тоже брал из балетов. Кристофер, кстати, потерял много денег – за "Танец дьяволов" постановщик, который ставил это произведение в балете, Дина засудил.
Евгений Платов и Оксана Грищук позируют с золотыми медалями на Зимних Олимпийских играх в Нагано 16 февраля, 1998
- Когда закончился второй этап вашей карьеры, в паре с Ларисой Федориновой, наступил третий, самый главный – с Оксаной Грищук. Встретились в Москве два одессита. До того как начали кататься в Москве, вы Оксану знали? - Я видел ее несколько раз. Знал, что они с Сашей Чичковым выиграли чемпионат мира среди юниоров. Чичков, кстати, тоже был одессит, Борис Алексеевич и его отправил в Москву. А про Оксану я знал, что она интересная фигуристка, носится смерчем по льду. С Ларисой в августе 1989 года мы поняли, что совсем дело не идет. Прошли сборы, поставили танец интересный – "Сиртаки". Но чувствуем – дальше никак. И у Ларисы желание кататься дальше пропало. В сентябре 1989 года Дубова нашла Оксану. Тогда переход от тренера к тренеру, чтобы было понятно, можно было сравнить с ядерной войной. Даже придумывали фиктивные браки, чтобы была причина для переходов.
- Но вы с Оксаной жениться не стали?
- Предлагали. Чтобы все было гладко, чтобы федерация не ставила палки в колеса, чтобы не было каких-то препонов… Но мы не стали этого делать. Дубова "вытащила" Оксану из группы Линичук, где она каталась, мы с ней встали в пару. И я понял, что это будет очень сложно. У нас была совершенно разная техника. Из нас делали балерунов, с классическими линиями, а Оксана хореографией занималась очень мало. "Завернутые" ноги, никаких рук… Все, что она делала на льду – все было за счет таланта. А на совмещение нашей техники, как мне показалось с самого начала, уйдут годы. Помню наши первые прокаты – она куда-то бежит, я стараюсь катить спокойно. И ничего не получается, потому что она прыгающая во все стороны "чума", а я "классик", который никак не может ее поймать. Мы с ней в ужасе были. Она плакала практически каждый день… Но работали мы очень много, и я вскоре почувствовал, что скоро мы сможем подстроиться друг под друга. А огонек в Оксане был такой же, как у молодой Лены Крыкановой. Ровно через месяц, как мы начали кататься, в Челябинске прошли контрольные прокаты. И мы все танцы – обязательный, оригинальный и произвольный – откатали на уровне. Все поняли, что это может быть неплохо. И на первом нашем чемпионате мира мы с Грищук заняли пятое место. У меня такая серия есть в карьере: в 1989 году на чемпионате мира я был шестым, в 1990 – пятым, потом четвертым, третьим, вторым и первым. Каждый год, пока другие ждали в очереди чуть ли не десятилетие, мы прыгали на одно место вверх. - Известно, что с Оксаной у вас была не только поначалу противоположная техника, но и противоположные характеры…
- На первой же тренировке она меня послала куда подальше (смеется). Поэтому с ней было действительно очень сложно. У нее был вспыльчивый характер, ей проще было сделать что-то миллион раз, но самой, чем послушать чьего-то совета. Я ее останавливал и говорил: "Оксана, ты падаешь с твиззла, здесь нужно сделать так-то и так-то". Пока я говорил это, она умудрялась сделать этот твиззл еще раз сто.
Трудоспособность у нее была уникальная. Пусть не совсем умная трудоспособность, потому что она, не дослушав, начинала уже это делать. Я уже "умирал", падал, а она кричала: "Хватит валять дурака, вставай, будем повторять еще и еще!" Но за счет этой трудоспособности мы и достигли сразу таких результатов. Вообще я сразу почувствовал, что у нас с ней что-то есть. Какой-то контакт, какая-то "химия"…
Оксана Грищук и Евгений Платов на Зимних Олимпийских играх в Нагано, Япония, 1998
- Тренера Оксана слушала?
- В основном, слушала. Но не соглашалась часто. И всегда у нее было свое видение. Хотя она по гороскопу "рыбы", знак нормальный, спокойный. Но она была упертая. Впрочем, эта упертость иногда нам очень помогала. Рок-н-ролл, с которым мы выиграли Олимпиаду в 1994 году, это был выбор Оксаны! Не мой, совершенно. Линичук предложила нам рок-н-ролл в 1993 году, когда мы только к ней перешли. Но мы отказались – попросили что-то поспокойнее. Решили блюз делать. Как раз Майя Усова с Сашей Жулиным катали блюз – и мы блюз. Интересно было. В олимпийском же году я лично хотел Испанию. Мне эта тема очень нравилась, я даже нашел какую-то музыку. Но она бы точно не сыграла, одно и то же было бы, как у всех. Рок-н-ролл же никто в то время не катал. По крайней мере, лет десять до этого. Единственная проблема была в том, что музыку этого рок-н-ролл Линичук уже отдала Крыловой с Федоровым. И мы уговорили тренера передать нам эту музыку. Каким уж путем уговорили – не помню. Но уговорили. А Анжеле дали другую музыку. Вот такое чутье было у Оксаны. Три недели мы обсуждали разные варианты – и она все это время настаивала: это наша музыка, с ней мы будем бороться.
- Не хотелось бы упустить один важный момент: от Дубовой вы ушли тоже из-за конкуренции?
- Там было вот что. Оксана, как мы уже говорили, в работе была очень непростая. С Дубовой она часто не соглашалась, иногда даже ссорилась с ней. Наталья Ильинична, наверное, обидится на меня, если это прочитает, но правда есть правда. Конкуренция тоже была. Климова и Пономаренко были первой парой, Саша с Майей – второй, мы – третьей. На Олимпиаде в Альбервилле в 1992 году стали четвертыми. Это был мой самый спокойный год, хотя и после операции, что было непросто. Третьими мы стать точно никак не могли – только если бы Майя с Сашей упали. И то раза два или три. Пятыми тоже никак стать не могли – за нами были итальянцы Каллегари/Камерленго и венгры Энги/Тот. По сравнению с ними мы катались совсем на другом уровне, там тоже было все понятно. На чемпионат Европы Дюшене не приехали, там мы стали третьими. И на чемпионате мира тоже в отсутствии Дюшене – третьими. Так что здесь все было шикарно. Но у Оксаны с Дубовой отношения были просто ужасными. Плюс у Оксаны завязался с Жулиным роман, и у Майи с Сашей начались проблемы. И летом Наталья Ильинична выгоняет Оксану из группы, говорит ей "гуд бай". Дает мне в партнерши Татьяну Навку и говорит: "Через пару лет я из вас сделаю чемпионов мира, а сейчас время Майи и Саши". Тут я понимаю: у меня была нормальная пара, при всех сложностях работы с Оксаной. Но Дубова решила пожертвовать одной фигурой, чтобы вывести Усову и Жулина в олимпийские чемпионы 1994 года, а мое должно было бы стать следующее четырехлетие. Сначала я согласился. Все-таки я десять лет у Дубовой провел, был ей предан. Что мне было делать?
Итак, партнершу выгнали, я продолжаю кататься. А Оксана тем временем начала мне названивать и говорить: "Женя, опомнись, нам сделали плохо, давай уйдем и будем кататься вместе". Плюс еще многие специалисты, иностранные в том числе, удивлялись: как так, перспективная пара, и вдруг больше не катается? Я засомневался. Все-таки от тренера никогда не уходил, помните, я сказал – это как ядерная война? Начинаю все-таки кататься с Навкой, делаем с ней программы. И через месяц-два я понимаю, что это не работает. Таня еще была совсем молоденькая, необкатанная. Я бы в паре с ней с третьего места на чемпионате мира опустился бы на следующий год где-то на десятое. Всю жизнь стремился к первому месту – и здесь такой скачок назад. Решил, что надо каким-то образом включать задний ход и спасать ситуацию. В то время Дубова решила увезти всю группу в Лейк-Плэсид, в Америку. И буквально накануне даты отъезда мне снова звонит Оксана. Говорит: "Спрашиваю последний раз – решайся". А я знал, что она уже к тому моменту начала кататься с Петром Чернышевым, видя, что я никуда не двигаюсь. И для меня это был решающий сигнал. Я сказал себе: все, иду за Оксаной в группу Линичук. Вызываю Наталью Владимировну на разговор, все обсуждаем, "обтесываем" все углы… И вот Дубова с группой уезжает в Америку, а я остаюсь. И снова катаюсь с Оксаной. Поначалу было очень тяжело. Не катались-то всего несколько месяцев – а показалось, что прошел год. И раскачивались мы аж до декабря. Пропустили все турниры, никуда не ездили, просто не могли вкатать танцы. Но потом все вернулось на круги своя. Майя с Сашей в том году стали первыми, а мы спокойно – вторыми.
- Теперь вернемся в 1994 год. Второе пришествие Торвилл и Дина в танцы на льду сильно спутало всем карты?
- Встряхнуло это всех очень сильно. Вернулись в том году не только Торвилл и Дин - началось повальное возвращение всех чемпионов-профессионалов. Гордеева с Гриньковым, Катарина Витт… Сначала был важнейший предолимпийский чемпионат Европы в Копенгагене. Торвилл и Дин стали там первыми, но мы выиграли в произвольном танце и заняли итоговое второе место. Первый раз в жизни мы выиграли у той пары, которая по "очереди" шла впереди нас. Не дождались ухода Майи и Саши и смогли их опередить. Кстати, интересная история. Когда мы определились с музыкой - рок-н-роллом, нашли Игоря Кондрашова, замечательного танцора этого стиля, он поставил прекрасную программу. Поначалу сомневались, сможем ли рок-н-ролл танцевать, особенно я - такой классик. Но как только стало получаться ногами двигать, мы почувствовали, что это может сработать. Но перед самым чемпионатом Европы Оксана заболевает. Сначала вроде как показалось - простуда, она пришла не тренировку. А Линичук в этом плане была довольно жесткой: больная, не больная - катайся. Я говорю: "Наталья Владимировна, она реально заболела, прокатает - потом будет такое осложнение, мы ее с вами не поднимем". Так и получилось. Прокатали никому не нужный прокат, и у Оксаны после этого воспаление легких. Лежит с температурой 40-41 неделю, вообще не встает. К ней ходят какие-то лекари, какие-то бабушки, просто чтобы ее поднять! Звонят уже из федерации, говорят: "Ребята, ну вы как? Будем запасных посылать, вы же не готовы". Но мы держимся, говорим, что мы едем, хотя Оксана лежит пластом. Остается два дня, Оксана встает, приходит на тренировку. Сделать вообще ничего не может, я ее просто по кругу повозил. Домой пришла - опять температура. На следующий день явилась - покатались уже более-менее. И мы, не тренируясь где-то дней десять до чемпионата Европы, умудрились выиграть произвольный танец и у Торвилл с Дином, и у Майи с Сашей. То есть Оксана так умела собираться… Я бы, наверное, так не смог. Ни один человек бы не смог. Но мы во многом благодаря этой истории и поняли, что можем бороться на Олимпиаде за победу. Если еще в прошлом году разрыв между Майей с Сашей и нами был огромный, то здесь мы входим в олимпийский сезон, приезжаем на чемпионат Европы и почти что его выигрываем.
Олимпийские чемпионы в спортивных танцах на льду фигуристы Оксана Грищук и Евгений Платов. XVII зимние Олимпийские игры. Норвегия, Лиллехаммер.
- Я читал мнение Тарасовой, что если бы Торвилл и Дин вернулись в Лиллехаммере к своему знаменитому "Болеро", то чемпионами бы стали они. - Да, это было ее предложение - вернуться к "Болеро". Вы знаете, настолько Торвилл и Дина все любили - да и мы их обожали… И понимали, что если англичане возьмут "Болеро" - то это будет очень сильно. Не то "Болеро", что было в 1984 году. Тогда было такое время, что быстро кататься им было не обязательно. Они 40 секунд в начале танца там вообще на месте стояли. Сейчас двинул бровью - музыка пошла, а тогда таких правил не было, и они придумали гениальное начало. Так вот, если бы они добавили в "Болеро" новые элементы, скорость, то бороться с ними нам было бы трудно. И я думаю, действительно, все было бы по-другому. А так в Лиллехаммере они вышли, я увидел их обязательные танцы - и понял, что мы их обыграем. Ужасная у них была "обязаловка", недотянутые ноги… Судьи их пожалели, оставили на третьем месте, хотя они должны были быть шестыми-седьмыми максимум. Оригинальный танец румба у них была блестящий, не вопрос. Мы там носились колбасой по катку, изображали что-то, а у англичан была настоящая, истинная румба. Но в произвольном танце уже нужна была скорость - и мы своей молодостью, таким вихрем и взяли это золото.
- Если бы вы сидели на трибуне как простой болельщик, за кого бы вы болели - за Грищук/Платова или за Торвилл/Дина?
- Да за Торвилл и Дина, конечно. Какие-то выскочки приехали с каким-то рок-н-роллом (смеется). Многие ведь не согласны с результатом той Олимпиады. Торвилл и Дин - самые любимые фигуристы мира, может быть, до сих пор. Все их обожали, и мы сами, как я уже сказал. Я бы, конечно, не сказал, что мне было неудобно их обыгрывать - когда мы выходили на лед, то азарт борьбы захлестывал. Но когда за пределами льда стояли рядом, то мысли лезли - это же Торвилл и Дин, боги… В общем, вот так получилось - мы, будучи никем, выиграли Олимпийские игры. И в прессе стало появляться много статей на тему того, что это было несправедливо. Даже про судейство писали - мол, нам помогли. И мне, и Оксане стало обидно слышать такое.
- И вы решили остаться до следующей Олимпиады?
- У меня была травма, прооперированное колено. Я предложил было Оксане уйти в профессионалы. Но потом мы подумали - кто нас знает, кто нас в какое шоу возьмет? Для нас ведь было важно это - так-то мы были нищие по тем временам, в 1993 году брали у федерации в долг деньги, чтобы заплатить постановщику. Это сейчас фигуристам помогают, а мы взяли 3 тысячи долларов с распиской, что вернем. Потом в тур нас взяли после чемпионата мира, мы заработали и вернули. Сейчас это кажется смешным, но тогда ситуация была ужасной. И мы, в общем, решили остаться. Помню разговор с Гриньковым - он нам так и сказал: да вы же никто, а Торвилл и Дин - всё! Покатайтесь, повыигрывайте еще на чемпионатах мира, потом станете еще раз олимпийскими чемпионами - и потом уходите.
Евгений Платов и Оксана Грищук на олимпийских соревнований в танцах на льду в Нагано 15 февраля, 1998 год
Выиграв в Нагано, рыдали, как два замученных человека
- Сейчас как-то принято считать, что на Олимпиаду в Нагано вы приехали безоговорочными фаворитами, но я специально посмотрел протоколы и увидел, например, что в оригинальном танце вы выиграли у Крыловой и Овсянникова всего одним голосом.
- Борьба была, и еще какая. Одна наша ошибка - и Крылова с Овсянниковым были бы олимпийскими чемпионами.
- А перед этим еще была история с вашими падениями - на двух турнирах, кажется, подряд.
- В плане падений тот год был ужасным. Да и вообще был год просто тяжелейший. Оксана мыслями уже в Голливуд начала уходить, она стала Пашей. На таком нерве находилась, что работа вообще не шла. Если бы не было всего этого Голливуда и Паши, если бы мы работали так, как раньше, когда только встали в пару, мы не то чтобы на голову - на три головы были бы выше всех остальных. Но мы с Татьяной Анатольевной, чтобы заставить Оксану тренироваться, приезжали к ней домой с цветами, с деревьями… С чем только не приезжали. Успокаивали ее как могли, но Оксана все равно могла схватить Тарасову за грудки и начать трясти со словами "мы выиграем или нет, скажите мне!" А Татьяна Анатольевна отвечала: "Вот выйди на лед и работай, а не плачь дома. Тогда выиграете". В общем, очень сложный момент был. Начали сезон мы просто катастрофически. Хотели менять нашу программу "Мемориал" на танец предыдущего года, Arabian Passion. Очень хорошая была программа, моя, кстати, любимая. А "Мемориал" вообще не шел.
- Почему, кстати, та программа любимая?
- Потому что мы ее сделали на 80 процентов сами. Музыку сами выбрали, очень давно хотели катать восточный танец. Очень легко его поставили, просто на раз-два. А "Мемориал" ставился через слезы, пот и кровь. Только после Гран-при, в декабре, мы этот танец раскатали. Хотя номер, конечно, очень хороший, но не могу сказать, что он мой любимый. Очень уж тяжело дался, со скандалами каждый день. И процентов на 20-30 можно было его лучше сделать. А все остальные, тем временем, к нам приблизились - в первую очередь, Анжела с Олегом.
- Слышал такую точку зрения, что вы падали не из-за того, что плохо катались, а из-за того, что слишком хорошо - очень близко друг к другу.
- Это правда - мы катались очень близко. Сейчас это куда-то ушло, но вообще чем ты ближе к партнеру катаешься в танце, тем это круче. А Оксана - она как человек очень экспрессивный могла в танце исполнить шаг, который не был изначально запланирован, сделать такую импровизацию. Об этом и Саша Жулин говорил, когда она с ним потом каталась в профессионалах. Мы же в танцах не должны такого делать, мы должны кататься не то чтобы как роботы, но по четко отработанной в голове схеме. Эмоции - это все хорошо, но когда она вдруг делала резкое неожиданное движение ногой и била мне в конек, то я, конечно, падал. Я, помню, с друзьями пересматривал прокат на французском Гран-при того олимпийского сезона, когда я так упал первый раз, и друзья мне говорили: "Ну ты вообще мог прямо там погибнуть" (смеется). Потому что ее конек в миллиметре от моего лица прошел. Второе падение - на чемпионате Европы. Опять же, Оксана поворачивается и бьет мне под пятку. Татьяна Анатольевна на меня было "наехала", сказала: "Ну сколько можно падать, что происходит, ты что, на ногах не можешь стоять?!" Я жестко ответил: "Татьяна Анатольевна, посмотрите на повторе, отчего я упал". Хотя и самому, конечно, было крайне неприятно в тот момент. Действительно, сколько можно падать? Но на чемпионате Европы тогда нам это падение помогло, мы стали вторыми в оригинальном танце, вышли на произвольный злые и откатались так, что рядом вообще никто не стоял.
Евгений Платов после падения на чемпионате Европы по фигурному катанию, 15 января в Filaforum, Милан]
- На Олимпиаде в Лиллехаммере у вас с Оксаной был последний стартовый номер в произвольном танце, а в Нагано - первый в группе сильнейших. Когда я пересматривал ваш олимпийский "Мемориал" на видео, то сцена, как Оксана разрыдалась после проката, пробрала до мурашек. Вы в тот момент уже поняли, что выиграли?
- Нет, абсолютно. Оксана рыдала просто от выплеска эмоций, от того, что все, наконец, закончилось. Понимаете, в Лиллехаммере если бы мы стали третьими, сказали бы "спасибо". Если бы стали вторыми, сказали бы "большое спасибо". А когда выиграли, то сказали "спасибо, за что?" Это шутка, но в принципе мы действительно не ожидали, что выиграем. А здесь четыре года нас свербила мысль: мы должны выиграть Олимпиаду, мы должны выиграть Олимпиаду… И когда это время подошло, то от давления можно было сойти с ума. Остальные люди боролись за медали, радовались, а для нас серебро было бы равнозначно катастрофе, концу жизни. Когда сейчас мои спортсмены говорят, что нервничают, я им отвечаю: "Вот когда, дай бог, вы будете на вершине и почувствуете, как весь мир настроен против вас и мечтает вас оттуда сбросить, тогда это будут нервы". Думаю, что весь Нагано трясся вместе со мной, когда я настраивался на прокаты. Ходил по городу, по парку, гулял, но как только в голову возвращалась мысль о том, что предстоит, о том, что любая ошибка будет роковой, появлялось только одно желание - застрелиться.
- Когда выступили, конкурентов смотрели или ушли куда-то?
- Мы, честно говоря, после выступления не очень понимали, что происходит. Дождались оценок, увидели одну или две "шестерки", я сделал довольный жест - все-таки приятно, когда тебе ставят высшие оценки. Но я понимал, что этого может быть недостаточно. Ушли - по-моему, в студию NBC. Хотели спрятаться от всех. Нас пытались искать журналисты - но какое может быть интервью, когда ты еще ничего не знаешь? И вот, мы сели, ничего не смотрим. Слышим только музыку, понимаем, что катаются Анжелика и Олег. И как только стало ясно, что они вторые, мы с Оксаной так разрыдались! Мы не плакали - мы реально рыдали… Я начал дико кашлять, никак не мог остановиться. Это были два замученных больных рыдающих человека, почувствовавших в этот момент невероятное единение.
- Но уже буквально на следующий день вы перестали быть танцевальной парой…
- Да, потому что Оксана сразу же уехала в Лос-Анджелес, чтобы попасть в шоу Джея Лено. И потом реализовать мечты о Голливуде. Про фигурное катание сразу же подзабыла. Хотя, может быть, она и хотела продолжить выступать в профессионалах, но мне этого не показывала. Я вернулся после Олимпиады, а он уже, оказывается, вообще со всеми вещами в Голливуд переехала. Но я знал, что у нас с Оксаной в профессионалах ничего не выйдет. Для этого нужно быть очень близкими друзьями. Поэтому я и решил, что надо добиться максимума в любительском спорте - а потом уже смотреть, что будет дальше.
Шинед Керр и Джон Керр слушают своего тренера Евгения Платова на тренировке в Pacific Coliseum в Ванкувере 11 февраля 2009 года, в преддверии начала Зимних Олимпийских игр 2010.
- Последний вопрос у меня такой почти такой же, как и первый. Вы уже рассказали, что общаетесь и с Крыловой, и с Жулиным - а с Оксаной?
- Да, общаемся! Прошло много лет, и я очень доволен, что мы с Оксаной еще раз выступили. Для меня наша карьера всегда была как незаконченная книга. Мы не очень хорошо закончили наши выступления в любителях, расстались. Оксана каталась с Сашей Жулиным, я - с Майей Усовой. Это все-таки было не очень правильно. Я такой человек, что всегда хочу спокойствия - ненавижу конфронтации. Особенно с тем человеком, с которым я провел столько лет жизни. Хотелось закончить хорошо. В первый раз мы с Оксаной нормально пообщались в 2005 году, во время московского чемпионата мира, когда организаторы устроили парад чемпионов. Это было просто потрясающе. Там мы вместе появились на публике, посидели на трибуне вместе с Путиным. И нас в интервью спросили: "Вы не собираетесь вернуться?" Тогда зародилась мысль: хорошо бы было, если появится возможность прокататься вместе, чтобы красиво закончить. Устроить такой прощальный бал. И я настолько рад, что в 2006 году мы приняли участие в проекте "Танцы на льду" и выступили там вместе! Сейчас говорю эти слова, и чувствую ком в горле. Это было очень приятно. Сначала мы отказывались кататься вместе - говорили, это несерьезно, надо месяц тренироваться… Но за два дня до шоу посмотрели друг на друга и сказали: "Ну, давай попробуем". Вышли на маленький лед, взялись за руки - и ощущение, как будто не расставались. Попробовали один элемент, другой. Сделали номер за пять минут. Потрясающая песня из фильма Colours of the Night. И настолько мы хорошо откатались, что после этого сделали еще несколько шоу. Побывали на праздновании десятилетия проведения Олимпийских игр в Нагано в 2008 году…
- То есть, точка поставлена?
- Да, точка поставлена, замечательно все получилось. Общаемся по телефону. Не так давно Оксана мне звонила, советовалась по поводу работы с фигуристами. На высоком уровне она пока еще не работала, но детей она тренирует, стала сейчас консультировать и известных фигуристов. С группой Николая Морозова поработала. Захотела вернуться в спорт и поделиться своим опытом.
- Тогда самый-самый последний вопрос: тренерский тандем Грищук - Платов возможен?
- Вряд ли. Хотя Оксана говорила, что нам, возможно, стоит попробовать вместе. Но не думаю, что мы сойдемся в работе. Очень сложно всегда у меня проходит поиск помощников. Долго искал хореографа, нашел - Жанну Палагину, мы уже три года работаем вместе, сейчас, по-моему, нашел и второго тренера. Только потому, что я, как настоящий лев по гороскопу - все люблю делать сам.
Пост N: 17687
Болею за: НаХалов и мир во всём мире и порядок в танковых войсках.
Зарегистрирован: 02.12.07
Откуда: Eesti, Tallinn
Рейтинг:
43
Отправлено: 14.02.14 19:58. Заголовок: Евгений Платов: "..
Евгений Платов: "Нынешние правила превращают танцы в реальный спорт"
Кто станет победителем танцевального турнира? Сумеют ли олимпийские чемпионы Ванкувера Тесса Вирту и Скотт Моир отстоять титул в битве со своими постоянными соперниками, действующими чемпионами мира Мэрил Дэвис и Чарли Уайтом? Насколько честным является олимпийское судейство? Об этом размышляет Евгений Платов, чемпион Лиллехаммера-1994 и Нагано-1998.
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ из Сочи
Поводом поговорить с двукратным олимпийским чемпионом в танцах на льду стали результаты командного турнира: разрыв в произвольном танце между действующими чемпионами мира и олимпийскими чемпионами составил почти семь баллов, и я спросила Платова, насколько, на его взгляд, эта разница отражает истинное соотношение сил на танцевальном льду.
– Думаю, что результат был достаточно объективным, – сказал Евгений. – Мэрил и Чарли смотрятся в своих танцах так, словно порхают надо льдом, не касаясь его. Дело ведь не только в технике. Если посмотреть на вторую оценку, у американцев очень много "десяток". То есть судьи таким образом признают, что в каких-то аспектах танца эта пара достигла совершенства. Вирту и Моир тоже мне нравятся. Но Тесса тяжеловата. А это сразу создает определенный диссонанс.
Все элементы, что исполняют Дэвис и Уайт, нельзя даже разделить: вот тут – партнер, а там – партнерша. Их катание воспринимается, как единое целое. Пусть у них в дорожке недостаточно крутые дуги, но все они исполняются очень чисто. Видно, что конек четко положен на ребро. Очень хороши поддержки. Возможно, что какие-то элементы взяты из прошлых лет, но это не режет глаз. Слишком легко все это бывает исполнено. И смотрится потрясающе!
– Кого вы могли бы выделить по новизне и оригинальности поддержек?
– Возможно, прозвучит нескромно, но в этом аспекте я бы выделил свою пару – Пенни Кумс и Никласа Бакленда. Мы не используем никаких старых поддержек вообще – это моя принципиальная позиция. Нам, конечно, повезло в том, что Пенни очень маленькая и легкая. К тому же она очень жестко следит за тем, чтобы ни на грамм не поправиться. В этом отношении она очень профессиональна. А ведь при том ассортименте, что есть в олимпийской столовой, отказываться от каких-то вкусностей – достаточно большая жертва. Далеко не все партнерши справляются с таким соблазном.
Что до оригинальности, то в те времена, когда катался я сам, мы считали зазорным и даже позорным повторять элементы, показанные другими парами. Если какой-то дуэт их повторял, на него сразу начинали смотреть, как на второсортный. Таких же взглядов я придерживаюсь и сейчас.
– Рискну вам напомнить период, когда вы с Оксаной Грищук тренировались под руководством Натальи Линичук. А ведь этого специалиста многие упрекали как раз в непомерно большом количестве заимствований.
– Все это никаким образом не касалось нас с Оксаной. И лично я смотрел на ситуацию именно так, как уже сказал.
– Кто из нынешних танцоров лучше справляется с наиболее коварным из элементов – твиззлами?
– Дэвис/Уайт и Лена Ильиных/Никита Кацалапов. Если они делают твиззлы безошибочно и на своей скорости, сравниться с ними в качестве исполнения не способен никто. Скорость всех остальных заметно ниже. Но тут палка о двух концах: высокая скорость резко повышает шанс сделать ошибку. Твиззлы сразу становятся очень опасным элементом.
Еще в танцах очень большим камнем преткновения стали вращения. Можно придумать какую-то интересную позу, но это сразу поднимает риск потерять уровень сложности, а с ним – большое количество баллов. Поэтому даже я, с моими принципами не использовать в программах спортсменов старые элементы, оставляю во вращениях какие-то прежние позиции.
Дело еще и в том, что позиций, способных гарантированно дать четвертый уровень, пока слишком мало, несмотря на то, что правила сейчас "расширили", сделали менее жесткими. Ведь был период, когда в произвольной программе за четыре минуты приходилось показывать 11 обязательных элементов. Я тогда, помню, подсчитал и ужаснулся: на то, чтобы создать в танце хоть какую-то оригинальность, оставалось всего 35 секунд.
– Вы отметили дуги, в исполнении Дэвис и Уайт. А есть ли спортсмены, к качеству и сложности шагов которых невозможно придраться?
– Таких дуэтов не существует. Слишком жестки нынешние правила: любой крошечный зубчик по ходу исполнения, любой недостаточно четкий выход на ребре конька из крюка или выкрюка тут же карается понижением уровня сложности. Скажу больше: если досконально разложить танцевальную дорожку шагов в четком соответствии со всеми требованиями, о реально достижимом четвертом уровне сложности не может быть и речи. Для этого нужно родиться гением. В "паттернах" обязательного танца дуга только одна. А в дорожке ты должен показать эти дуги в тридцати-сорока шагах. Это невозможно – где-то наверняка проскочит зубец. Так что арбитры, которые все-таки ставят четвертый уровень, берут на себя тем самым очень большую ответственность.
– Такая жесткость раздражает?
– На мой взгляд, это правильно. Два года назад четвертые уровни за шаги давали всем лидерам без разбора. Хотя этого уровня в большинстве случаев и в помине не было.
– Получить высший уровень сложности за обязательные "паттерны" в коротком танце проще?
– Безусловно. Там это вполне реально. Хотя паттерны – это самый большой подводный камень. В них "живут" 14 баллов, которые можно получить, а можно и потерять.
– Как потерял их ваш английский дуэт в командном турнире, получив за обе серии первый уровень и 6 очков?
– Именно. Сначала я дико расстроился.
– Неужели сами не увидели ошибок?
– А их невозможно увидеть. Именно для этого у судей стоят мониторы, показывающие не просто замедленный повтор элемента, но и с правильного ракурса. Поэтому я спокойно сидел на трибуне и гадал: будет у нас 3-4 или 3-3. Когда увидел 1-1, у меня был шок. Но начинать "пылить" в таких ситуациях опасно: сначала нужно самому как следует все перепроверить по видеосъемке. Когда я это сделал, ничего не оставалось, как признать, что оценки справедливы.
– И вы утверждаете, что вам по душе подобная строгость?
– Да. Потому что если ты действительно получаешь "четверку", это круто, заслуженно и тяжело. В наши времена такого не было. А сейчас я все тренировки сижу с камерой, и спортсмены уже не могут жаловаться, что я к ним придираюсь. Это они получили 1-1, а не я.
В целом мне очень интересно работать. Потому что нынешние правила превращают танцы в реальный спорт. Можно сделать твиззлы, но можно ведь и упасть на них! Я уже много раз говорил: не представляю, как все это можно исполнить. В наше время достаточно было просто прокататься чисто. Не было такого давления. Можно было сделать в программе пять поддержек, а можно было четыре – от этого ровным счетом ничего не менялось. Сейчас же ты убрал поддержку – потерял семь очков и улетел туда, откуда не выбираются.
– Как вы относитесь к тем, кто поднимает тему судейских сговоров в танцах?
– Смеюсь. Ребята, какой сговор? Понятно, что списать отсутствие результата на чужой умысел гораздо приятнее, чем признаться в том, что ты не смог что-то исполнить. Есть же, в конце концов, очевидные вещи. Для того чтобы выиграть у канадцев, Мэрил Дэвис и Чарли Уайту не нужна никакая помощь со стороны.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 45
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
<\/u><\/a> 
очень рада за Гелю, дождалась)) 
вот я совсем гольф не понимаю,скучным кажетсяи бессмысленным 
и потом..всегда интересно былу...эээ..куды деваются все шарики 
те что в лунки попали,ну те что не попали кто-то собирает,а другие .. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
