Неофициальный форум проектов Ледниковый период и Звезды на Льду

Предлагаю знакомиться с творчеством Вадима.

Русское варенье. Школа современной пьесы.

Пресса о спектакле
Коммерсант, 10 мая 2007 года
Из "Вишневого сада" сварили варенье
В "Школе современной пьесы" поставили Людмилу Улицкую
"Тьфу ты, черт, опять об Пушкина!" – повторяют персонажи известного рассказа Хармса, запинаясь о вездесущего классика. Такой препоной для русского театра служит Чехов и его "Вишневый сад", персонажей которого теперь принято переселять в наши дни. За тем, как споткнулись об Чехова режиссер Иосиф Райхельгауз и писательница Людмила Улицкая, с недоумением наблюдала АЛЛА ШЕНДЕРОВА.

Герои "Русского варенья" живут на разваливающейся подмосковной даче, варят варенье и пустословят о судьбах родины, перемежая современный жаргон цитатами из классика. Как и положено лишним людям, они бестолковы в быту, внимательны к себе и глухи к страданиям ближних. Чеховские приемы в пьесе вроде бы соблюдаются: герои часто говорят все разом, не слыша друг друга и не замечая той пропасти, на пороге которой ведут свою беспечную жизнь. Но вместо вдохновенного наворота нелепостей, дорастающего до гротеска и абсурда, выходит жалкое подобие передачи "Аншлаг". Почти каждую реплику здесь сопровождает громкий шум унитаза (засорившаяся канализация, по мнению авторов спектакля, лучший символ вырождения). Текст актеры подают медленно, со смаком, почти не общаясь друг с другом, зато выжидающе глядя в зал. Без конца натыкаясь на поломанные стулья и оступаясь на сгнившем полу, они бродят по сцене, изображающей тронутую тлением и в версии художника Юрия Харикова довольно уродливую дачу. Никакой поэзии здесь нет – ни в интерьерах, ни в персонажах.

Меньше всего авторской любви досталось, как ни странно, главной героине пьесы Наталье Ивановне (Татьяна Васильева). Явно списанная с хозяйки "Вишневого сада", эта карикатурная Раневская не утратила аристократической привычки пить по ночам кофе, зато изрядно поглупела, приобрела плебейскую манеру считать деньги и собачиться с прислугой. Под стать ей и братец Андрей (Альберт Филозов), замышляющий продать дом ради поездки в Барселону с некоей престарелой балериной. Три сестры – дочери главной героини – ущербны каждая по-своему: пустоголовая Леля (Екатерина Директоренко) помешана на своей внешности, набожная кликуша Вава (Анжелика Волчкова) рассуждает о том, как и кому продали Россию, а рыжая толстушка Лизик (Ольга Гусилетова) травит семейные байки. Есть еще преуспевающий сын Ростик (Вадим Колганов) и его жена-писательница (Екатерина Бестужева), романы которой Наталья Ивановна за скудную плату переводит на английский язык – "если наше бабье протащилось, так и англоязычное протащится".

Вероятно, потому, что язык этого самого "бабья" удается автору пьесы куда лучше псевдочеховского, кажется, что младшее поколение (сестры) в спектакле играет намного лучше старшего – им хоть есть что играть. Старшие же просто подают реплики. Что, впрочем, имеет успех: чеховских цитат публика не узнает, зато чутко реагирует, когда к архаичным оборотам прикрепляются современные слова-прицепы: "За границей все уже давно в полной комплекции, бля...". К финалу в доме отрубается вода и свет, а скотина Ростик выгоняет всех из дому, скупая землю для строительства Диснейленда. В общем, наступает тот самый "гвоздец", о котором актеры неустанно предупреждали зрителей все три часа.

Постановка Иосифа Райхельгауза напоминает не варенье, а скорее компот, куда побросали кое-как накромсанных незрелых фруктов. Впрочем, есть в этом компоте одна довольно подробно и вкусно сыгранная роль, только оттеняющая общий схематизм и нелепость. Глядя на то, как пожилая хранительница дома Маканя (Нина Шацкая) упорно варит вишневое варенье, выуживая из него дохлых мышей и причитая, что способ варки давно утрачен, кажется, что она говорит об искусстве написания пьес и их постановки.

Культура, 31 мая 2007 года
Ирина Алпатова
Низкоколоритный продукт[/b
]"Русское варенье".
Школа современной пьесы

Большинство зрителей премьерного спектакля "Русское варенье", поставленного Иосифом Райхельгаузом в его Театре Школа современной пьесы, идут сюда "на автора". Даже публика из категории "продвинутой", которой полагается больше интересоваться режиссерско-актерскими свершениями. Но все дело в том, что "Русское варенье" - драматургический дебют известной писательницы Людмилы Улицкой, что уже само по себе заманчиво. Впрочем, подзаголовок к пьесе звучит не менее интригующе: "afterchekhov", что, естественно, предполагает некие современные вариации чеховских мотивов.

Хотя, если честно, нас никаким "послечеховым" уже не удивить. Тем более в Школе современной пьесы, где "Чайка" идет в трех версиях: оригинальной, опереточной и в интерпретации Бориса Акунина. Да и вообще, игры с классическими текстами и сюжетами составляют едва ли не мейнстрим современной драматургии.

По ассоциативно-сюжетному сходству "Русское варенье" - вроде бы парафраз "Вишневого сада", но с явно звучащими мотивами из "Дяди Вани" и "Трех сестер". Порой хрестоматийные фразы просто вклиниваются в новую текстовую ткань, порой слегка видоизменяются, приспосабливаясь к новым реалиям. Равно как в нынешний спектакль то и дело рвутся из прошлого то фрагменты музыкального оформления (знаменитый марш из мхатовских "Трех сестер", например), то увековеченные фотографами мизансцены великих спектаклей. Понятно, что это уже работа режиссера. Другое дело, что все эти интеллектуальные тонкости способен оценить только подготовленный зритель, досконально знакомый как с чеховскими текстами, так и с историей их сценических интерпретаций. Остальным доступна лишь история новейшая, сочиненная Улицкой и развертывающаяся на сцене Школы современной пьесы.

И тут интереснее всего, конечно же, авторская интонация. С одной стороны, "Русское варенье" можно рассматривать как современную историю потомков Лопахина и Раневской, тем более что там постоянно поминают то "бабушку Аню", то некоего Ермолаича, да и чеховскому портрету на стене то и дело подмигивают, как человеку, описавшему семейное прошлое. С другой же, на все это можно посмотреть как на попытку Улицкой сочинить новый "Вишневый сад", то есть в очередной раз поговорить о "лишних людях" и "вымирающей интеллигенции" в нынешних реалиях. И здесь-то Улицкая оказалась куда беспощаднее Чехова. Пьесы последнего до сих пор никто не может втиснуть в комедийный формат, который имел в виду автор. "Русское варенье" - комедия именно "послечеховская", злая, саркастичная, не оставляющая и намека на сопереживание персонажам.

Впрочем, и сами персонажи здесь выписаны достаточно "масочно", однозначно и порой пародийно. Этой однозначностью пользуются и актеры, выбирая одну, максимум две краски для "грима" своих подопечных. Отсюда, к сожалению, ясно, что "afterchekhov" на вечную жизнь претендовать вряд ли в состоянии и останется забавным анекдотом сегодняшнего дня.

Бывшее родовое гнездо семейства Лепехиных-Дворянкиных благодаря усилиям сценографа Юрия Харикова находится в состоянии тотального запустения. Вздыбившиеся половицы пола, протекающая крыша, зачехленная рассохшаяся мебель, шаткие скрипучие ступени, неработающая канализация, снятые с петель двери. Уже на этом этапе вспоминается профессор Серебряков с его декларативными призывами: "Надо, господа, дело делать". Жизнь в подобной разрухе явно свидетельствует о полном отсутствии самоуважения и абсолютной никчемности "лишних людей".

Впрочем, "дело делать" здесь умеют немногие. Разве что старший из детей Натальи Ивановны Ростислав (Вадим Колганов), типичный новорусский бизнесмен, пропускающий рубленые фразы через мобильный телефон, да его супруга Алла (Екатерина Бестужева), преуспевающая ваятельница дамских романов. Впрочем, еще Маканя (Нина Шацкая), "домоправительница и приживалка", заменившая здесь Фирса. На ней лежит "проза жизни" - магазины, готовка, уборка и идея варки варенья на продажу, дабы не пропасть с голодухи. Хотя вишня уже покупается на рынке - сад-то давным-давно то ли вырублен, то ли погиб при таких-то хозяевах.

Остальное же семейство - с явными приметами вырождения на лицах и в мыслях. Наталья Ивановна (Татьяна Васильева), "послераневская", манерами напоминающая клоунессу средней руки, в век компьютеризации упрямо стучит по клавишам допотопной пишущей машинки, переводя на разные языки творения ушлой невестки. Ее братец пенсионер Дюдя (Альберт Филозов) ворует из буфета водочку и в финале тихой сапой "кидает" всех, продав родовое гнездо ради любви к престарелой балерине. Три дочери, три сестры: богомолка Варя (Анжелика Волчкова) все норовит порассуждать о судьбах России, хорошенькая дурочка Леля (Екатерина Директоренко) без устали штукатурит личико, младшая Лиза (Ольга Гусилетова) - ударница "секса по телефону".

Как водилось еще у Чехова, здесь почти до самого финала ничего не происходит в событийном смысле. Все вяло пикируются, отмечают Пасху, рассуждают о смысле жизни и, по большому счету, наслаждаются "прекрасным ничегонеделанием". И, конечно же, вышеупомянутая однозначность уже изначально выносит всему действу некий приговор. Когда все ясно, развития и уж тем более старомодного "катарсиса" ждать не приходится. Последние сцены с настоящей, вместо первой "марионеточной", продажей дома Ростиславом - Колгановым в буквальном смысле пробалтываются в ускоренном темпе. Нечего осмыслять, не о чем задуматься, никого не жаль. Впрочем, быть может, все дело в слишком лобовой сценической трактовке пьесы Улицкой, в отсутствии современного диалога между автором и театром, в явной иллюстративности. Могло ли быть по-другому? Вероятно. А так, "afterchekhov", только и всего...